Римшот для тунца

– Возле нашего дома такие инсталляции! Такие инсталляции! – вдруг оживилась Надька. – Да, Пич? Разрыли теплотрассу, старые трубы вытащили и покрылись. Теперь сидим без горячей воды.

Я толкнул ее в бок, и она умолкла.

– А вот это – моя любимая композиция, – сказала Наташа, заводя нас в очередной павильон.

Прямо перед нами горделиво вздымался огромный держатель для туалетной бумаги, с которого спускалась бесконечная широкая бумажная лента.

– Я вам объясню, – с жаром начала Наташа. – Жизнь – это череда событий, которые записываются на небесах. Хороших и плохих. Глядя на этот арт-объект, человек должен задуматься, каких поступков в его жизни больше, и что ему стоит в себе изменить.

Я не выдержал и сказал:

– А вдруг автор имел в виду совсем не это? Тебе не кажется? А может он вложил такой смысл: ежегодно вырубаются миллионы кубометров леса для производства туалетной бумаги. А может вот что: сколько веревочке не виться – то есть сколько бумагу не разматывай – все равно конец будет, ибо свойство любого хомо сапиенса – иметь границы бытия. А может…

– А может автор хотел напомнить людям, чтобы они за собой следили и не забывали вытираться? – выдвинула свою гипотезу Надька.

– Или вот что: человек отличается от животных только тем, что он пользуется туалетной бумагой, а животные – нет, – добавил я.

Но Наташа перебила:

– Верно! Каждый пишет, как он слышит. Так и здесь.

– Мне не нравится, что нужно объяснять смысл композиций. Вот у Шишкина все просто: птица, и когда сидит, видно, что птица, – наступал я.

– Я тебя понимаю: «Ведь роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». Но на то это и современное искусство! Оно другое. За ним тоже стоят художники, которые хотят донести до людей что-то очень важное, – пыталась пробиться к мне Наташа.

Следующая комната встретила нас абсолютной пустотой.

– Эта инсталляция называется «Сначала было Слово», – торжественно объявила Наташа. – Автор – Бетельгейзе Поканевидимый, молодой художник их Благовещенска.

«А король-то голый!» – крутилось у меня на языке, но вслух я сказал:

– Небось, уморился, пока довез до Владивостока свой арт-объект. Как ему, бедному, удалось в целости доставить все экспонаты.

Надька не поняла мою иронию и сказала:

– А чего тут везти? Воздух один.

Наташа никак не отреагировала.

– Главное – это эмоциональная атмосфера, – сказала она, – это впечатления, которые создают арт-объекты. Понимаете?

Чтобы ее не обидеть, мы кивнули. И снова, не сговариваясь, сделали это синхронно.

– А теперь – последняя инсталляция!

И она повела нас в павильон, расположенный в самом конце коридора. Как только мы вошли, она нажала кнопку выключателя и вокруг нас зашевелилось пространство. Как нам объяснили позже, это была мультисенсориальная комната переживаний. Помимо постоянно движущихся прозрачных предметов и зеркал, здесь были меняющиеся свет и звук. Но самым неожиданным была смена запаха от пьяняще терпкого, восточного, до освежающего морского бриза. Находясь в этой комнате, все наполнилось для меня смысловыми галлюцинациями. Я отчетливо увидел прямо перед собой огромный яркий луч, манящий в неизвестность, но я точно знал, что это неизвестность – добрая для меня. Времени и пространства для меня в этот момент не существовало, поэтому, когда Наташа нажала на заветную кнопку выключателя, я некоторое время не мог прийти в себя. То же происходило и с Надькой. Она смотрела в пустоту таким взглядом, как будто увидела саму Пречистую Деву Марию. По пути домой она сказала, что ей привиделся Кай, до того как Снежная Королева всадила в него ледяные осколки, и он ее жалел. Именно так: жалел. Мы с ней уговорились сделать у себя дома такие же инсталляции – у нее и у меня. Мы подвесили к потолку маленькие зеркала, кусочки прозрачного пластика и пищевой пленки, к стенам прикрепили новогодние гирлянды, вооружились освежителями воздуха для туалетов. Конечно, эффект был значительно слабее, но нам хотелось переживать волшебство снова и снова.

– Два здоровых бугая, нашли чем заняться, – посмеиваясь, говорила тетя Валя. – Мы в детстве тоже секретики делали – выкапывали ямки во дворе, выстилали их фольгой от конфет, укладывали сверху битые стекляшки, закрывали стеклышком и засыпали землей. Потом делали в земле «глазок» и любовались. Но не в пятнадцать же лет!