Римская империя. Рассказы о повседневной жизни

Марцелл на каждом шагу встречал знакомых и весело звал их к себе смотреть новую статую. Он был очень доволен покупкою виноградника; он может теперь расширить виноделие, и в прежние годы дававшее ему хороший доход. И скоро, может быть, исполнится его давнишняя честолюбивая мечта: он восстановит старый храм Минервы, который древнее всех помпеянских храмов. Марцеллу захотелось сейчас же пойти посмотреть на ветхое здание. Было почти досадно, что условился с друзьями встретиться в термах, чтобы сообща прочесть последнюю вещь молодого талантливого поэта Марциала, только что появившуюся в Риме. Марцелл утешил себя тем, что решил после чтения пройти к храму: он был уверен, что успеет это сделать до заката солнца, хоть и короток зимний день.

XI

В ясную погоду помпеянцы любят под вечер приходить к старому храму Минервы. С площадки перед храмом открывается вид на море до Мизенума; на горизонте виднеются голубые очертания островов Энарии и Капри. Десятки лодок скользят по заливу. Проходят стройные триремы. Нередко большие суда входят в устье Сарно, привозя в Помпеи товары с Востока и Запада. На севере белеют постройки Неаполиса, на юге – роскошные виллы Стабии. После дневных трудов приятно отдохнуть здесь в ожидании захода солнца. Это место – акрополь древнего города осков, усвоивших греческую культуру.

Шесть веков стоит старый храм Минервы. Стоит, как воспоминание о далеком прошлом среди новых построек другого вида. Он кажется слишком простым, строгим и тяжелым; тяжелыми, приземистыми кажутся колонны, окружающие храм со всех сторон, – как в Греции. Изменившийся вкус ищет более тонких колонн, украшенных затейливыми коринфскими капителями. И сама простая дорическая колонна теперь изменилась, сделалась тонкой и слабой. Со всех сторон старый храм обступили новые здания. Рядом с ним на склоне холма выстроен большой театр, и крытая колоннада, в которой прогуливаются зрители во время антрактов, с трех сторон окружила древнее святилище. Когда солнце садится, сюда долетают звуки священного систра, и в вечернем воздухе слышится пение молитвы, которой поклонники Изиды провожают день.

У наместника провинции во II в

К. Успенский

Только поздно вечером, когда в Никомидии[47] уже зажигались ночью огни, возвращался из своих разъездов по провинции Вифинии ее правитель Гай Плиний Секунд.

Стояла глубокая осень. По дорогам была непролазная грязь от дождей, ливших целыми днями. Плиний торопился домой, потому что ожидал важных вестей из Рима, от императора Траяна. Больше недели, как он не купался и страдал от непривычного ему ощущения грязи. Он брезгливо морщил давно не бритое, полное лицо и с грустью взглядывал на свои невычищенные ногти. И только сознание, что он выполняет великое дело, поручение «лучшего и величайшего государя», несколько ободряло усталого и чувствовавшего себя разбитым и больным Плиния. Ведь сам стоящий превыше всех людей – принцепс, утешал он себя, – государь, обладающий властью, близкой к бессмертным богам, сам обожаемый Траян, пришедший на спасение людей, отличил и избрал его в управители Вифинии. И на прощальном приеме он повелел ему по своему разуму озаботиться об упорядочении нравов этой области и водворить в ней надежное и постоянное спокойствие.

Дул холодный, пронзительный ветер, слышен был беспокойный шум близкого моря. Последний переезд Плинию пришлось делать не в колеснице, а в закрытых носилках: дороги совсем испортились. Но и в носилки, плавно покачивавшиеся на плечах рослых рабов-пафлагонцев, забирались холод и сырость. И Плиний, завернувшись с головой в теплый плащ, ежился, жался и в нетерпении через каждые пять минут спрашивал, много ли осталось до Никомидии. где была его постоянная квартира в старинном дворце вифинских царей. Ему до боли хотелось очутиться в своем доме, погрузиться в тепловатую, мутно-белую от благовоний ванну, а потом после легкого ужина посидеть за любимыми книгами. Он их не брал с собой в путешествие, зная, что там все равно будет не до них.

Но и у себя, в никомидийском дворце, ему приходилось заниматься литературой и философией только урывками. Вообще жизнь Плиния совершенно изменилась, с тех пор как император послал его в Вифинию.