Римское дело комиссара Сартори

У Катерины был также паспорт Марины, из чего следовал вывод, что молодая наследница была на это согласна. Но в этом пункте возникало дру­гое соображение: был ли Томмазо Соларис в курсе необъяснимой комедии, сыгранной со всей предусмотрительностью?

В ответе на этот вопрос, может быть, и содержалось решение всего дела. Но допустив правдивость рассказа командора, комиссар приходил кзаключению: Катерина согласилась выдавать себя за подругу, чтобы сде­лать нечто полезное для Марины. Иными словами Катерина Машинелли должна была заставить поверить кого-то, что с полудня одиннадцатого до шестнадцатого числа того же месяца Марина Соларис находилась в отеле «Гранада» в Сан-Феличе Чирчео.

Где находилась в этот период Марина?

И где она находится в настоящее время?

Если принять противоположную гипотезу, что Томмазо Соларис был в курсе подмены девушки, то почему согласился с этим камуфляжем?

И опять возникал тот же вопрос: где была Марина Соларис между одиннадцатым и шестнадцатым октября? И где находится сегодня, двад­цать шестого октября, на четырнадцатый день исчезновения ее подруги Катерины?

Были ли вместе обе подруги?

Что они сейчас затевают?

Мягкий голос Харриет, вытянувшейся рядом с ним под одеялом, пре­рвал ход его беспокойных мыслей.

— Фффранческо!..

Ее рука легла ему на грудь. В полумраке комнаты, только что рас­сеянном солнцем, которое касалось подоконника, глаза девушки горели желанием.

— Дорогая, уже поздно!.. Почти одиннадцать.

— Фффранческо! — шепнула она, наклоняясь к его губам.

Со сладким возбуждением он прижал ее к себе, и на многие минуты дело Машинелли перестало существовать для него.

Кто видел Марину?

Пятнадцать агентов рыскали по Риму в поисках Марины Соларис. Комиссар дал приказ пошарить по убежищам хиппи и, чтобы облегчить розыски, отобрал самых молодых агентов, которым предписана одежда «битников». Кроме того, в группу включены инспекторы Тереза Сарно и Луиза Банделли — красивые девушки, искусные в дзюдо.

Бригадиру Короне и агенту Мариани поручено наблюдение за римской квар­тирой командора Солариса.

Сартори оставил за собой зону Анцио, куда хотел возвратиться, чтобы осуществить свою идею. Все были обязаны отдавать рапорты каждые два часа фельдфебелю Фантину, который сидел на связи. Ему комиссар регулярно звонил по телефону.

Он выехал в первой половине дня за рулем автомобиля без отличительных знаков, и когда добрался до побережья Торваяники, у него уже было ощущение, что он въезжает в другой мир, лучший, чем мир горожанина. Сквозь тучи про­глядывало солнце, создавая торжественную атмосферу, которая нравилась Фран­ческо Сартори и которая уносила его в далекую эпоху, где его волшебные сны казались реальностью.

Было без пяти три, когда комиссар преодолел решетчатые ворота виллы Соларисов в Анцио. Он был встречен лаем собак и взглядами женщин, заня­тых работой на ферме. Мальчик загонял теленка в огромный двор, пропахший сеном.

Сартори остановил автомобиль под портиком и ступил на землю. Не было видно крепкой фигуры Марко Радико; другие же ограничились тем, что наблюда­ли за ним с невозмутимым видом.

Он обратился к мальчику лет тринадцати, который прервал свой бег, чтобы исподтишка осмотреть вновь прибывшего.

— Командор Соларис дома?

Мальчик ответил пожатием плеч.

— А монсеньор?

Еще одно пожатие плеч.

— Черт побери! — пробурчал сквозь зубы Сартори. Он дошел до внутренней парадной лестницы, поднялся к обширной комнате, молчаливой и полной вос­поминаний.

Слуга с видом идиота, с ниткой слюны в углу рта, замер при его появ­лении и издал неестественный смешок.

— Я бы хотел поговорить с кем-нибудь из синьоров, — заявил комис­сар. — Если нет командора и монсеньора, то — с судьей.

Человек продолжал смеяться с тупой гримасой слабоумного.

Сартори заорал:

— Ты понял? Доложи обо мне хозяину...

Тот подскочил от страха и убежал.

— Ну что здесь за люди? — возмутился Сартори.

В прихожую вошла служанка, которая два дня назад накрывала на стол. Несмотря на годы, она двигалась проворно. У нее были живые глаза на морщинистом, бледном лице.

— Добрый день. Прошу вас извинить за Витторио, — сказала женщи­на. — Он дурачок от рождения. Мы его держим из милосердия! Он — сын одного из слуг этого дома. Хотите поговорить с кем-нибудь?

— Если возможно.

— Дома только синьор судья. Не знаю, если его превосходительство будет в состоянии.

Его превосходительство! Феодализм не сдавал своих позиций, вопреки всем событиям последних двадцати лет. И это рядом со столицей.

— А синьорина Марина дома?

Тень недоверия легла на морщины женщины.

— Нет, синьор, ее нет.

— Тогда сделайте так, чтобы я поговорил с судьей Соларисом, — потребовал Сартори.

— Я попробую. Извините. Садитесь.

Женщина вышла, передвигаясь с большой скоростью, несмотря на длинное, почти до пят, черное одеяние. Комиссар осмотрелся вокруг. Атмосфера этого дома была действительно тягостной; по крайней мере, на него она оказывала гнетущее воздействие, потому что вызывала в его памяти очень грустные сцены из его прошлого.