Римское дело комиссара Сартори

«Уважаемый синьор Бегецци, спасибо за Ваш вежливый ответ. Сорок миллионов показалось Вам слишком много? Предложите Вы. Мы договоримся. С приветом».

Даты не было.

Третье письмо больше походило на записку.

«Уважаемый синьор Бегецци, я искала Вас на работе, и мне сказали, что вас нет в Риме. Пятнадцать слишком мало. Поднимите цену. В противном случае я обращусь к другим. Дело срочное. Спасибо. Привет».

Здесь также не было даты. Конверты, наверное, Бегецци выбросил.

— Благодарю вас, — сказал Сартори. — Кстати, вы никогда не говорили с синьором Соларисом о Джойс?

— Я его дважды искал по телефону, но не нашел, — ответил антиквар. — Попытаюсь еще. Можно идти?

Старик пожал всем руки и вышел бодрым шагом.

Комиссар передал письма фельдфебелю, который разделил их с Короной.

— Что вы думаете об этом? — спросил фельдфебель, прочитав письма.

— Письма будут нам полезны, когда найдем машинку, на которой они отпечатаны. И я не думаю, что это будет слишком долго.

Корона всем своим видом дал понять, что смысл последней фразы остался для него загадкой.

Как в кошмаре

Сартори проснулся внезапно среди ночи и удивился, потому что никогда раньше с ним такого не бывало. Он лежал в одинокой постели своего пансиона, куда вернулся совсем недавно.

Комиссар зажег свет и осмотрелся вокруг. Комната обставлена со вкусом, но ему больше всего нравились занавески в зеленых и красных картинках, возбуждающие в нем приятное и радостное настроение.

На часах было пять минут пятого.

Он оставил Харриет в три и сразу же пошел спать, так что сон отвлек его от реальности, по крайней мере, на четверть часа.

Комиссар выругался, проклиная свой ум, не дающий покоя и во сне. Потом закурил сигарету, встал, налил себе бокал виски и перенес бутылку на ночной столик.

Может быть, ему что-то приснилось.

Но он не мог вспомнить что.

Тем не менее, что-то внутри предупреждало о важности либо того, что снилось, либо мысли, возникшей из этого сна.

Сартори сделал глоток виски, затянулся сигаретой. По улице на скорости пронесся автомобиль, разорвав на несколько секунд тишину.

Вот оно в чем дело!

Светло-зеленый «Мустанг» Марины Соларис, которым пользовалась Катерина Машинелли, когда играла роль подруги. Где остался стоять автомобиль? На улице Маргутта рядом с входом дома 115, ни он, ни другие агенты его не заметили; следовательно, его не было. Ключи находились в сумочке девушки. Стало быть, Катерина пришла на улицу Маргутта пешком, или приехала в такси, или кто-то подвез ее на автомобиле.

Но почему мысль об этом «Мустанге» представляется ему очень важной?

Может, не это его разбудило?

А что тогда?

Он сделал еще глоток виски, закурил вторую сигарету и закрыл глаза. Вопросы теснились в голове. Появилась головная боль. Комиссар принялся анализировать цепь последних событий, которые, может быть, во сне отметили ему какую-то деталь.

Ключи от «Мустанга» находились в сумочке Катерины Машинелли. Если девушка приехала в автомобиле, то человек, уехавший в «Мустанге», должен был иметь дубликат ключей.

Но эта деталь, возможно, была не очень важной.

Беспокоило другое, что могло открыть ему дорогу к правде.

Что же это другое?

Катерина еще играла роль Марины, когда была убита. Значит, она должна иметь в сумочке документы, принадлежащие подруге. Но их не было.

Почему?

Либо Катерина выполнила свое поручение, либо документы унес человек, который убил ее.

Почему?

Кому они могли быть нужны, если не самой Марине. Тогда следует заключить, что Марина убила подругу?

Идея не соответствовала схеме, построенной Сартори.

Вопросы усложнялись.

Он вынужден был довольствоваться объяснениями Томмазо Солариса; а согласно им тот нашел адрес Мэри Джойс среди бумаг дочери. Однако, если Марина никогда не ступала в дом отца, она вряд ли держала в своей комнате какие-то бумаги или тайные пометки. Следовательно, если принять гипотезу, что командор солгал, то где он обнаружил следы Мэри Джойс? И еще. Действительно ли он думал, что Мэри Джойс — псевдоним его дочери? Или же, заставляя делать дубликат ключа, знал, что речь идет о другом человеке?

Одно определенно: все люди, прямо или косвенно вовлеченные в это расследование, лгали или лукавили. Взять, к примеру, Паладини. Каким бы глупцом и дилетантом ни был детектив, он никогда бы не осмелился представить клиентке этот шутовской отчет его мнимого расследования. Следовательно, Паладини разработал отчет, которым хотел кому-то показать, что отрабатывает предоставленные ему деньги, а настоящий отчет хранит в других целях.

Каких, если не шантаж Мэри Джойс?

И тут как нельзя кстати выплывает срочность, с которой пытались продать Модильяни по цене, явно подозрительной.

По этому пункту комиссар составил краткий перечень действий:

1. Взять в оборот Паладини;