Рисуко (ЛП)

Не знаю, кто был потрясен больше – Аимару или я.

- П-прости!

- Все хорошо! – сказал Аимару, падая на колени. – Я в порядке! Ты меня не ранила, - он коснулся макушки, где появилась шишка. Он тряхнул головой и добавил с улыбкой. – Почти не больно.

- Прости, - повторила я, прижимая обломок палки к груди.

- Что…?

- Я не… я думала о танце Миэко и упражнениях отца с мечом, и… мне очень жаль, Аимару!

Он отмахнулся и шатко встал на ноги.

- Я точно не буду подглядывать за тобой.

- Я могла тебя ранить!

- Вот так? – он слабо улыбнулся и посмотрел вниз. Сначала я думала, что он не хочет смотреть мне в глаза, но потом поняла, что он смотрит на мой новый пояс. – Ты… посвященная.

- Да, я посвященная. Ты можешь говорить со мной, - я вдохнула, стараясь не думать о том, что сейчас сделала. – Прости, - я отбросила обломок. – Я… должна сделать обед для всех.

- Знаю, - сказал он. – Ки Сан попросил помочь тебе.

- Отлично, - я подумала о том, то можно ему поручить. Небольшая миска с рисом почти опустела. – Сможешь принести немного риса из кладовой?

Он нахмурился. Я не привыкла видеть таким его лицо, но так было все чаще.

- Ладно, - я вздохнула. – Вот. Если можешь присмотреть за огнем и убедиться, что он сможет нагреть котел с водой, я схожу за рисом.

Он улыбнулся.

- Это я смогу, Мурасаки-сан.

Я подняла длинный обломок палки, что сломалась о голову Аимару, и побежала к кладовой возле конюшни. Как всегда, там были крысы, они смотрели на меня, как на нарушителя. Я замахнулась на ближайшую (Ключ к Небесам), и они разбежались, я не успела взмахнуть ни разу больше.

- Стоит завести кота, - проворчала я, стараясь сдержать дрожь. Справа был полупустой мешок риса, и я схватила его. И когда я подняла мешок на спину и почти дошла до кухни, я поняла, что в день прибытия мы втроем несли его.

Видимо, камни мы носили не зря.

* * *

Мы готовили обед, Аимару рассказывал, что знал о Масугу. Я уже это знала. Он спросил, как я заслужила пояс, но я призналась, что понятия не имею.

И, конечно, мы не знали, кто отравил лейтенанта, хотя я рассказала ему о подозрительном поведении Миэко. Он был рад, что леди Чийомэ не подозревала меня.

- Кто-то явно… что-то искал.

- Да, - прошептала я, - но что?

Аимару пожал плечами и пошевелил бревна в костре.

- Они искали и тут. И в конюшнях.

Я забыла об этом.

- И, наверное, в комнате леди Чийомэ. Хотя я не знаю, зачем они это делают, - кто-то хотел себе болезненную смерть.

- Ну, - бодро отметил он, - этот кто-то ничего не нашел, иначе им не пришлось бы почти убивать Масугу-сана.

Он был очень тихим, когда я рассказала ему правду о куноичи. Что они были убийцами.

- О, - сказал он, помешивая рис. – Я догадывался.

- Я не буду этого делать. Я лучше умру.

Он солнечно улыбнулся мне.

- Все живое умирает, Мурасаки-сан.

- Знаю. Мне говорят так. И… просто Мурасаки. Или Рисуко. Прошу, Аимару.

Он кивнул, улыбка не исчезла.

Мы разнесли обед по всему месту. Только Чийомэ-сама и Братишки ели в большом зале. Ки Сан был с Масугу-саном, а остальные в Полной Луне были в Убежище. Красное в их одежде, что я сопоставляла с удачей, теперь казалось пятном крови.

* * *

Мы убирали после обеда, и вернулся Ки Сан. Он был мрачнее обычного.

- Один из Братишек остался с ним, - сказал он в ответ на вопрос, что мы с Аимару не озвучили. – О нем можно не тревожиться – маковый сок вышел с потом, настой помогает.

Он увидел мое облегчение, потому добавил:

- Но он будет слабым до Нового года, думаю. Не сможет ухаживать за всеми вокруг!

Аимару покраснел, хоть и улыбался.

- Мы всех накормили, Ки Сан-сан.

- Я заметил, - рассмеялся повар. – И никто не отравился! У вас удалось. А теперь прочь с кухни, Лунный пирожок. Братишка ждет тебя, чтобы преподать урок.

Аимару тут же подчинился, поклонился Ки Сану, показав шишку, улыбнулся мне на миг и исчез за дверью.

- Ты сломала палку от крыс, Яркоглазая?

- Я… - я подняла обломки палки.

- И это связано с милой шишкой на голове Лунного пирожка?

- Я не могу, - прошептала я.

- Не можешь?

- Не могу… - я помахала обрубком воображаемого меча. – Не могу.

- Ах, - Ки Сан забрал этот обломок и бросил в огонь. Я смотрела, как сосна загорается.

Глаза наполнились слезами, пока я смотрела, как горит рукоять меча.

- Отец… - горло сжало. – Отец… последнее… что он сказал… Не навреди.

- Ах.

- Когда лорд Имагава… захотел, чтобы он… снова стал… самураем.

Он наточил мечи и отложил их. Надел одеяние писца. Поклонился Ока-сан, что пыталась не плакать, потом сестре и мне. Он развернулся и ушел, но я побежала за ним. Он замер под старой вишней, что росла над небольшим храмом духу леса. Я хотела, чтобы он обернулся, но он этого не сделал. Я хотела коснуться его, утащить в дом, но я не могла.

- Ото-сан! – крикнула я.

Его спина была прямой, ноги на ширине плеч – Два поля. А потом невероятно тихим голосом отец сказал:

- Не иди за мной. Не иди по моему пути, - он пошел снова, сделал три шага и замер, не поворачиваясь. С ужасным всхлипом он сказал. – Не навреди, Мурасаки. Не навреди, - и он ушел.