Рисунок с уменьшением на тридцать лет

«Листьев дымящихся горки…»

Листьев дымящихся горки —

маленькие вулканы…
Ни сладко, ни горько;
ни поздно, ни рано…

Розаны с полушалка

падают на дорогу…
Ни стыло, ни жарко;
ни мало, ни много…

Звезды кленовые тихо

кружатся, замирая…
Ни блага, ни лиха;
ни ада, ни рая…

Мне н е тоскливо, н е жалко,

н е вспоминаю, н е каюсь..
В черном, как ночь, полушалке
в полночь домой возвращаюсь…

1989

«Я на осенних листьях гадаю…»

Я на осенних листьях гадаю…

Ветер срывает их грубым ударом,
ветер срывает, а я гадаю:
приедет-не приедет,
придет – не придет.
Лучше всех на свете —
совсем не тот…
Ветер осенний! Избавь меня быстро
от приносящих сомнение листьев,
а остальным я поверю быстро:
ПРИЕДЕТ. САМЫЙ.
ВЛЮБЛЕННЫЙ. ТОТ…
Летят часами.
Уходит год…

1968

«Тихо в доме в Рождество Христово…»

Тихо в доме в Рождество Христово,

стынет чай с малиною и липой…
За окном по хляби бродит снова
непреодолимый вирус гриппа.

Утопают ноги в скользкой жиже,

непонятно – поздно или рано…
Вдруг из трубки – голос из Парижа,
с милой улицы Святого Жана.

«Бонсуар! – и ласковое слово

теплым звоном растеклось по жилам, —
Всех целую с Рождеством Христовым!»,
и гирлянду смеха подарила.

И парижский ветер занавески

вскинул там над кухонным окошком.
зазвенели нежные подвески,
закачались куклы и матрешки,

у метро веселые зеваки

сгрудились смотреть, как под шарманку
спят за франки кошка и собака
на уютной общей оттоманке.

Прыгает, шипя, каштан каленый

в шоколадной, совершенной ручке
негритянской девочки в зеленом
с волосами пышной темной тучкой…

Бонсуар… И мир галлюцинаций

вдруг увлек нас в праздник свой досужий
Электричка громыхала в танце,
фонари приплясывали в луже,

и тянулись чередою длинной

свечки, елки, шар, пирог домашний
вдоль московской улицы пустынной
за горящей Эйфелевой башней.

Дождь под Новый Год

Под Новый Год все дождик льет…

А может, в этом что-то есть,
что навсегда растаял лед,
и в серой мрачности небес,

и в мокром свете фонарей,

и в окрыленности зонтов?..
За Новый Год дождя налей
и выпей все без лишних слов!

А как же Дед Мороз? Ну что ж,

раз выдался такой просчет,
идет по лужам Дядя Дождь,
подарки спрятав под плащом…

Огни и тени. Веток дрожь.

И ватный снег. И ватный Дед.
И льется серебристый дождь
с верхушки елки на паркет.

Наверно, разразится гром,

когда двенадцать раз пробьет.
И мы рукой окно протрем,
а дождь все льет, и льет, и льет…

А может, будет так вовек

и так решил Верховный Вождь,
что умер новогодний снег,
родился новогодний дождь?