Рисунок с уменьшением на тридцать лет

«Вот так и сидеть бы, сидеть бы всегда на крылечке…»

На крылечке твоем каждый вечер вдвоем…

(из песни)

Вот так и сидеть бы, сидеть бы всегда на крылечке,

притом на своем и, конечно, конечно, одной.
Дремать под ветлой у тишайшей, у будничной речки
и жажду любви утолить ее свежей водой,

И слушать в таинственный час пополудни, как басом

в неспешном полете гудит неопознанный шмель.
Окрошку залить немудреным коричневым квасом,
уснуть благодарной за вешний спасительный хмель.

Проснуться и снова почувствовать бешеный голод,

что здесь, в предрассветном саду, вдохновенью под стать…
…Зачем поспешаю в густой перекрученный город,
в котором ни мыслей, ни слез, ни костей не собрать?

Ах, город единственный… Снова скачу, коренная,

я с песней по Питерской, вдоль по Тверской-по Ямской,
любя, ненавидя, стихи бормоча, проклиная, —
тобою рожденная с непобедимой тоской.

Бессонница

А если спросят (научу!)

Что, дескать, щечки не свежи, —

С Бессонницей кучу – скажи —

С Бессонницей кучу…

М.Цветаева

Снова пробралась бессонница

тварью опытной в кровать.
В давней той междоусобице
сну с врагом не совладать.

Бесится всю ночь, коварная,

резво ножками сучит.
Какофонья то комарная,
то кошмарная звучит.

До утра рукою меткою

мечет злобы семена
и вонзает силу едкую
в трепетное тело сна.

Завершается борение

утром пасмурного дня.
Безалаберного бдения
чаша выпита до дна.

«Мой незабвенный старый двор…»

Мой незабвенный старый двор

в покатом переулке…
Я помню все – ворот узор,
забор и каждый угол,

где мы, покуда бремя лет

не натянуло лямку,
стекляшки ценные – «секрет»
закапывали в ямку.

Священность календарных дат,

старушек в серых шалях,
на стенах трехэтажный мат,
как заповедь в скрижалях.

Жил-был у нас горбатый вор,

все тетю Пашу знали.
Кишел делами старый двор,
А мы мячи гоняли…

Но вот заброшены в фургон

последние пакеты.
Как привидение, как сон,
мой двор въезжает в Лету…

…Сто с лишним лет прошло с тех пор.

В апрельский вечер алый
прокралась я в знакомый двор, —
тот, незабвенный, старый.

И захотелось посмотреть

в сыром углу сейчас же —
быть может, хоть один секрет
забыт мной, очень важный.

И потому все не мудра,

противлюсь, словно дети,
я неизбежности утрат
и краткости столетий…

Признаться, в закоулок тот,

заветный, – заглянула…
Дерев безлистных и ворот
Старинная гравюра

живут в другие времена

и на другой планете…
…У нас же новая весна
Текущего столетья.

1978