Рисунок с уменьшением на тридцать лет

1
В клубке прозрений, стонов, битв и бед,
в эпоху катаклизмов-катавасий
со мной, Марина, – помнишь? – та же ваза
и тот же – помнишь? – стихотворный бред.

И тот же наш излюбленный район, —

иду проездом имени Серова,
названьем он своим старинным снова,
какого мы не знали, наречен.

Как новое безумье на Руси,

все прокляли сакральное безбожье.
И я, Марина, окрестилась тоже,
и Бог теперь на небесех еси.

Что нового? Есть новость у меня —

та, от которой Бог тебя избавил.
И я не исключение из правил,
когда грешу, дар неба не ценя.

А божий дар не только «на носу» —

проник и в сердце, и в глаза, и в душу,
сулит болезнь, воспоминанья сушит,
вручает нежелательный досуг.

Досужий май без сумасбродных гроз?..

Да мы б того камнями закидали,
кто предсказал бы вместо звездной дали
тупик без вдохновения и слез…

Проезд Серова (до недавних пор)…

К знакомому я приближаюсь дому,
ныряю в арку, как в волшебный омут,
чтоб вынырнуть в почти забытый двор.

Потом подъезд. На третий ли, второй

этаж вела крутая, винтовая?
Мной видана в Париже таковая,
про эту же забыла, боже мой…

Связую, чтоб реальности солгать,

обрывки снов и яви в узел туго:
вон там, за дверью, школьная подруга,
на стул колени, локти на тетрадь, —

в грамматики непостижимый строй

вникает ртом, глазами и ушами.
А матушка ее, хоть я мешаю,
не гонит вон паршивою метлой.

Вне злых и добрых коммуналок быт —

отдельная, единственная в классе,
доступная всегда народной массе, —
твой дух сквозь все эпохи не забыт…

Стояла и ждала, когда мечты

преодолеют расстоянья дальность
и превратятся в милую реальность.
Но… Хрупкий миг не терпит суеты.

Чужие мысли, запах, свет и звук

бежали мимо по крутой спирали,
при этом что-то громко напевали,
не замечая виртуальных мук…