Рисунок с уменьшением на тридцать лет

2
Дорогая моя столица,
золотая моя Москва…
Твоя быль для одних – небылица,
для других – проливная тоска.

Как огромный клубок ползучих,

источающих жизнь и смерть,
Все сплелось – удача везучих,
злоба тех, кому не поспеть,

вседозволенность, окрыленность,

куртизанок блеск, нищета,
безнадежности мрак, влюбленность,
суицид, болтовня, немота,

сериалы, фанфары, гитары,

перестрелки, молитвы, посты…
И над всем этим лик витает
председателя новой Москвы.

Разобраться сейчас бессилен

даже старец, тем паче – юнец,
кто пред нами – Антихрист, Мессия,
Разрушитель или Творец,

и затем ли рожден, чтоб небыль

стала сказкой, а также быль,
чтоб кресты подпирали небо,
сбросив с плеч вековую пыль.

Неусыпным хозяйским дозором

объезжая владенья свои, —
то не с Рыцарем Зеркала ссора
и не с мельницами бои, —

смотрит шеф из машины сурово,

грандиозной заботой ведом,
но преткнется в проезде Серова
грустный взгляд о покинутый дом.

Там стоят купиной нетленной

погребенные времена, —
сквер покатый, герои Плевны…
Только память опалена.

Дети малые… Взрослые дети…

И пока не снится покой…
Он живет на этой планете,
а когда-то жил на другой..

Разобраться сейчас бессилен

даже старец, тем паче – юнец…
Но один престарелый филин
сторожит на дубе ларец.

В том ларце филигранная тайна,

позабыт-позаброшен ключ.
Я ищу его в детстве хрустальном,
направляя в прошлое луч…