Рисунок с уменьшением на тридцать лет

Я решила поиграть в игру «Угадай-ка» – благо, что на отдыхе – и когда через несколько дней полупустую усадьбу заполнили участники семинара и в доныне темных кельях, за сорванными с колец шторами – если смотреть с улицы – зажглись люстры, я внимательно и пристрастно исследовала каждую семинаристку, пытаясь разгадать, которая их них тридцать лет назад была Еленой-победоносицей. Увы! Ни одна даже приблизительно не была похожа на героиню той давней ночи. Значит, это другая Ямкина, – подумала я и успокоилась…

…Итак, в выходные дни ко многим приехали родственники, и, взятые на поруки «хозяевами» – отдыхающими в усадьбе близкими, гости гуляли, осматривали достопримечательности, млели от свежего воздуха, старинной мебели, столетних дубов и живых знаменитостей.

У источника родниковой воды мы повстречались с Леной и ее сыном, который бросил беглый, но в то же время всеохватный взгляд на мою дочь, галантно отступив при этом в чавкающую грязь, чтобы мы могли по узкой тропе подойти к животворной струе. Лена стояла поодаль на валунах и вытирала лицо носовым платком – умылась живой водой; улыбалась, розовая, сероглазая. Из разошедшейся шлицы выглядывали плавно-округлые ноги в светлых чулках, твердо стоявшие на скользких камнях…

Наступил мой последний ужин. Поскольку ночью никто на мою комнату не претендовал, я решила уехать утром того дня, на который права уже не имела. Поедая прощальную рисовую запеканку, поощряемая общительным настроением Лены – неминуемый отъезд теперь на все сто процентов гарантировал мое невмешательство в ее частную жизнь– я снова взбудоражилась идеей рассказать милой даме о нашей давнишней встрече; показалось скучным вот так и уехать, не поведав, не признавшись. Выслушав восторги по поводу замечательной прогулки, которую моя соседка в приятной компании совершила перед обедом (она была так мила, что даже посетовала: «Жаль, что не взяли вас»), я решилась:

– Лена, если вы сейчас не спешите (обычно после каждой трапезы она стремглав убегала), я на прощанье поведаю вам одну историю; быть может, вам будет интересно.

– Да, конечно, с удовольствием послушаю…

– Ну так вот. Это было давно. Я была студенткой четвертого курса, так что можете себе представить, как давно это было…

– Ну, не давней, чем я…

– Не знаю… Итак… Мой однокурсник с другого факультета пригласил меня на встречу Нового года. Я была удивлена, потому что мы были едва знакомы, никогда всерьез не общались, лишь здоровались и улыбались друг другу. Парень он был симпатичный чрезвычайно, других интересных предложений у меня в тот момент не было, и я согласилась. Если быть абсолютно откровенной, чувствовала себя даже немного польщенной неожиданным вниманием со стороны приятного, заметного в институте – пока не скажу, почему – человека (я намеревалась оставить разгадку для финала, а потому в своем рассказе избегала при мет, по которым персонажи могли быть узнанными раньше времени)…

Лена слушала довольно рассеянно – смотрела по сторонам, кого-то приветствовала кивком, провожала взглядом. Я старалась быть предельно краткой, но и выделять те моменты, ради которых все было затеяно. Неожиданно, поскольку новелла впервые проговаривалась вслух, наметился крен в сторону самоиронии: я потешалась над своей тогдашней неуверенностью в себе, больной гордыней, ортодоксальностью мысли и поведения. И как теряет подробности, но становится концентратом идеи сфотографированный с большим уменьшением рисунок, так краткое мое повествование о неправдоподобно далеком миге свелось к простой и ясной мысли: я позавидовала лучезарной девушке – ее артистизму, успеху у мужчин, уверенности, что только так и может быть; наконец, ее узкой юбке с высоким разрезом, какую мне иметь не позволили. Моменты зависти и ревности – вечные осколки внутри затянувшихся душевных ран…

Лена ждала продолжения и вежливо улыбалась; в какой-то момент мне показалось, что с некоторым «сдвигом по фазе» она все же стала вникать в сюжет и немного напряглась, как бы пытаясь понять – а зачем я все это ей рассказываю. Я замолчала.

– Ну, и…?

– Этой девушкой были вы, Лена…

Она заморгала, сморщила лоб, задумалась – вероятно, прокручивала назад мой рассказ, но лента обрывалась – слушала не вполне внимательно. Потом отодвинулась вместе со стулом от стола, поло жила ногу на ногу, подперла подбородок поставленной на колено рукой, опустила глаза. Я следила за работой ее памяти. Мы обе долго молчали. Потом, так и не подняв глаз и как-то отрешившись, Лена стала медленно и печально качать головой. Я решила уточнить:

– Вы помните тот Новый год?

– Да… помню… – как-то нетвердо ответила героиня моего рассказа, вопросительно и без улыбки посмотрев мне в глаза. И тут я, во время рассказа ни разу не назвавшая, для интриги, ни одного имени, решила, что теперь все карты раскрыты, а потому спросила:

– А вы знали, что Славик…