Риторика в тени пирамид

«Деление человечества на две обособленные группы, на человечных людей и людей-зверей, на добрых и злых, на овец и козлищ, — такое деление признается, кроме философии действительности, еще только христианством», — замечает Ф. Энгельс^{496}. Действительно, с появлением христианства (и одновременно с его появлением) все категории, кроме моральных, отходят на задний план, когда нужно «рассортировать» род человеческий. В папирусах определения к слову «человек» неизменно носят морально-оценочный характер. Христианские послания упоминают «людей безжалостных и безбожных»^{497}. Весьма ценится «надежный человек»^{498}. Наконец, мы встречаемся с «порядочным человеком». Сарапион пишет отцу: «Если у тебя случится нужда в хлебе, то его тебе даст тот, кто передаст это мое послание, Андромах — истинный друг порядочных людей»^{499}.

«Порядочные люди» предстают особой группой, выделяющейся среди всех прочих. Предыдущая эпохи знала деление общества на царских земледельцев и катойков, александрийцев и царских друзей, но не на «порядочных людей» и прочих. Человек выделяется из этноса и сословия, ценится по своей «порядочности», по качеству личному и моральному. Однако, и в этом ключ к парадоксу, «порядочность» — явление сословное и этническое. Птолемей, приказчик Аммона, оправдывая понесенные убытки, заверяет хозяина: «Я человек, прекрасно умеющий во всех обстоятельствах поступать так, чтобы почтенный и вышестоящий человек не потерпел ущерба»^{500}. И Птолемей и Аммон относятся к определенным категориям людей. Один — почтенный, другой — умеющий служить почтенным.

«Почтенный» — не случайное определение, а термин. Так называли состоятельных обитателей империи, людей, чьи доходы позволяли им нести литургию. В знаменитом эдикте Тиберия Юлия Александра противопоставлены «люди почтеннейшие» и «те, кто возделывает хору»^{501}.

Некоего Исидора привлекли к литургии на том основании, что он «почтенный человек», сам же Исидор уверял, что он не таков, а является эргастериархом (управляющим мастерской) ткачей по льну, имеет много работников и поэтому, как приносящий большую пользу казне, должен быть освобожден от литургии^{502}. Евангелие от Марка называет Иосифа из Аримафеи «почтенным членом совета» (в синодальном переводе — «знаменитый член совета»)^{503}.

В сущности, «почтенные» и «почтеннейшие» греческих папирусов — эквивалент honestiores (более почтенные) римских законодательных памятников^{504}. Что же касается парного к honestiores термина humiliores (более смиренные), то ему в греческих папирусах, как мы пытались доказать, соответствовал термин μέτριοι (умеренные). Все это — моральные качества, и все это — определения к слову «человек».

В птолемеевскую эпоху сословная принадлежность обозначалась, как правило, существительными (например, лайо — туземцы) или субстантивированными прилагательными (катойк, клерух — военные поселенцы). Теперь обозначение сословия становится определением к слову «человек», сословие — достоинство человека. Появляются и «микрогруппы» — «порядочные люди», например. Это целиком моральное понятие, но за ним стоит устойчивая социальная общность, основанная на равенстве этических понятий, образования и т. п.

Чтобы понять причины этого явления, обратимся к очень интересным наблюдениям Е. С. Богословского. Он отмечает особый характер сословий древнего Египта. Большая группа древнеегипетского населения считалась «послушными призыву», поскольку именно таково было их отношение к государству. По мнению Е. С. Богословского, «послушный призыву» — не социально-экономический термин, так как он прилагался и к рабам, и к рабовладельцам, и к вельможам, и к работавшим на них людям. «При достигнутой уже отвлеченности от конкретных профессий, должностных званий, от номинальной хозяйственной принадлежности социальное самосознание и мышление не дошло до классового самосознания и даже в греко-римском мире не пошло дальше отдельных (хотя и очень броских, заметных) элементов классового самосознания, наблюдаемых, главным образом, в среде господствующих классов»^{505}.

Между древнеегипетскими «послушными призыву» и птолемеевскими царскими земледельцами или клерухами много общего. И то и другое, в сущности, — должность. Царский земледелец арендует землю у государства, клерух получает ее в условное владение. Они вступают с государством в определенную связь. В роли царского земледельца может выступать и вельможа. Его положение в обществе в данном случае никого не касается. Напротив, термины «умеренный» и «почтенный» отражают общественное положение людей, а не их «должность» в царском хозяйстве. Конечно, и они различались по характеру государственных повинностей, но это уже вторичное различие.