Рюмка водки на столе

Стас покивал. Эдик утер губы, посмотрел пристально.

– Стась, не дашь тыщонку в долг? А если можешь, три? Ну, как смогу, так и это…

Стас снова закивал, затеребил карман, извлекая портмоне. Эдик принял одну за другой тысячные бумажки пухлыми пальцами, измазанными в золе, аккуратно сложил и спрятал в нагрудный карман рубашки.

– Еще по глоточку? – предложил.

…Около девяти Гучины засобирались. Ангелина уговаривала их остаться на ночь, но не очень настойчиво. Веселая пьяненькая Катя обнимала ее и объясняла, что ей жизненно важно принять перед сном душ и что мама согласилась посидеть с Денисом только до вечера. Год назад они тут ночевали. Но кровать на веранде показалась Кате очень узкой и неудобной. Она тогда не выспалась. Эдик вышел их проводить до калитки. Он был в широких трусах в горошек, почесывал круглый живот. Он успел уже часок вздремнуть.

В электричке к Стасу вернулось ощущение смутной досады. Он заявил, что желает покурить в тамбуре. «Ты ж бросил?» – удивилась Катя. В тамбуре он стрельнул сигарету, рассеянно поблагодарил и потом, нервно затягиваясь и морщась, наблюдал, как летят в окне перелески.

По коктейлю на каноэ

Британский адмирал Эдвард Рассел (1653–1727) однажды решил организовать славную вечеринку, для чего наполнил алкогольными напитками фонтан.

Очевидцы с удовольствием вспоминали в своих мемуарах, как слуги плавали в фонтане на небольшом деревянном каноэ, наполняя бокалы гостей. «Барменам» приходилось сменять друг друга каждые 15 минут, чтобы не опьянеть от винных паров и в конце концов не упасть за борт.

Попойка длилась с перерывами на сон около недели, ее ненадолго прекращали исключительно из-за дождей. Адмирал Рассел, бравый моряк, участник Войны за испанское наследство, победитель французов и впоследствии лорд адмиралтейства, не остановился до тех пор, пока он и его гости не осушили фонтан до дна.

Коктейль состоял из 250 галлонов бренди, 125 галлонов вина малага, 1400 фунтов сахара, 2500 лимонов, 20 галлонов сока лайма и 5 фунтов мускатного ореха.

Александр Егоров Синяя линия

Звонит мне с утра Крепыш и так загадочно спрашивает:

– А что, Дениска, как твое утреннее ничего?

– Ничего, – отвечаю.

– А помнишь ли ты, – говорит Крепыш, – о чем мы вчера с тобой договаривались?

– Не, – говорю, – не помню. Давно было. Да и в целом, – говорю, – после третьего литра память обнуляется.

Крепыш смеется.

– Так я напомню, – говорит. – Мы договорились встретиться утром.

– Да что ты, – говорю. – А зачем тогда вчера расходились?

– Я вижу, ты забил на наш эксперимент?

– Какой еще эксперимент, – говорю я. – Не тяни, голова болит.

С Крепышом всегда так. Его бы пнуть посильнее, да только он от меня в тридцати километрах. Час на метро.

– Голова у него, – издевается Крепыш. – А пусть, – говорит, – вспомнит твоя голова, что вчера предлагала. Рекордный запой! Алкогонка «По Синей Линии»!

– О-о-о, – говорю, – вот оно что.

А сам начинаю вспоминать. Точно, обсуждали мы вчера эту алкогонку. Оцените замысел: двое движутся по одной ветке метро встречными курсами. Каждый со своей конечной. На каждой станции принимают на борт по банке пива. Обмениваются впечатлениями.

Ну и, конечно, наша постоянная тема: пикап, то есть конкретный съем. Помню, я выдвигал такую теорию: возрастающее количество алкоголя умножает силы притяжения и отталкивания между физическими телами. Причем растущее отталкивание со стороны окружающих компенсируется возрастанием твоего притяжения к ним.

Впрочем, Крепыш возражал. Он говорил о критической массе, по достижении которой начинается неконтролируемая реакция с выделением чего-то там. «И телки бывают с разным потенциалом, – уточнял он. – Не все любят притягиваться. А других еще хрен оттолкнешь».

«Все эти факторы не влияют на чистоту эксперимента», – говорил я.

Тогда Крепыш очень хитро усмехнулся. «Забились, – сказал он. – Вот завтра и проверим».

На нашей синей линии, чтоб вы знали, восемнадцать станций. Ну, допустим, бухаем мы с Крепышом с детства примерно одинаково. Тогда надо брать по девять. Ну и десятую – призовую.