Рюриковичи. Исторические портреты

Он распорядился надстроить колокольню Ивана Великого, на которой среди других колоколов висел и новгородский вечевой колокол. В 1600 году добавился еще один ярус. Колокольня выросла до 81 метра и стала самым высоким сооружением в Москве до середины XIX века, когда был построен храм Христа Спасителя. Она использовалась и как сторожевая башня, с нее видны были окрестности в радиусе 30 км. На площади перед колокольней зачитывали царские указы. С тех пор появилось выражение: «Кричать во всю Ивановскую». Под куполом надпись, в которой указано следующее: «...Повелением великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича... сей храм совершен и позлащен...» Так что можно считать это величественное сооружение своеобразным памятником царю Борису, стоящим до наших дней.

Именно при Борисе появился водопровод в Москве. По поручению царя архитектор Федор Конь продолжил строительство Кремля и других укреплений в Москве. Этот же талантливый зодчий руководил сооружением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске. Они сохранились до сегодняшнего дня и изумляют своей мощью. Ход строительства контролировал лично царь.

Выдающееся сооружение фортификационного искусства ― Белый город в Москве (построенный в 1585–1591 гг. по нынешнему Бульварному кольцу) ― было разобрано чуть более чем через 150 лет после своего создания. От него остались только названия, ныне удивляющие непривычных приезжих: Никитские ворота, Покровские ворота, Ильинские ворота... Сегодня это городские площади, а когда-то здесь в крепостной стене и в самом деле были ворота.

Больше повезло смоленской крепости. Несмотря на то, что 24 башни были разрушены, оставшиеся 17 производят внушительное впечатление и позволяют составить верное представление о строительном таланте Федора Коня.

Как часто бывает в русской истории, точно неизвестны ни годы жизни замечательного мастера, ни его происхождение, ни даже точное имя. Предполагают, что его могли звать и Федором Савельевичем Кононовым, и Кононом Федоровичем Савельевым, и как-то еще. Жизненный путь его европейских современников, живописцев и архитекторов, например Италии, нам известен гораздо лучше.

Внимательное отношение к иноземным специалистам, особенно врачам, было характерно для Годунова. Он не только не осуждал проникновение иностранных обычаев в московский быт, но даже и поощрял, в частности брадобритие.

Борис Федорович Годунов был одним из первых правителей страны, если не самым первым, кто ясно понял вред пьянства и старался его ограничить. Уже тогда «кабацкая теребéнь в рваном кафтанишке» была распространенным национальным типом. Даже в сказке говорится: «Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери, а собрал он пьяниц, кабацкой голи и давай гулять по кабакам». В другой сказке страсть к вину называется горем: «Горе уж с утра за свое принимается; каждый день зовет купца опохмелиться; много добра в кабак ушло». Борис запретил частную продажу спиртного, стремясь уменьшить вред для народа от его «несчастной страсти к крепким напиткам». Он заявил, что «скорее помилует вора или разбойника, чем корчемника (бутлегера)».

К этому времени относится упорядочение системы мер и весов. «Русская торговая книга» ввела в обиход единые меры длины (вершок, четверть, сажень, верста, основанные на стандартной величине аршина) вместо прежних приблизительных пядей, локтей и поприщ. Введены были также и стандартные меры объема (берковец) и веса (фунт, пуд), просуществовавшие в нашей стране до принятия Международной метрической системы в 1918 году.

В 1600 году Годунов дал поручение искать за границей профессоров для учреждения в России школ и университетов. В Германию, Англию и Францию были посланы учиться 18 боярских сыновей. Никто из них, правда, не вернулся, но в этом виноват не Годунов, а разразившаяся в будущем Смута.

Казалось бы, опытный правитель, полновластный властелин страны при Федоре, знающий все проблемы страны, тонкий и проницательный дипломат, умный и дальновидный человек, ― но не смог справиться со своей новой ролью.

Причина во многом в ухудшении положения народа, с трудом пережившего после 25 лет Ливонской войны несколько последовательных неурожаев. Попытка смягчить последствия голода раздачей зерна из государственных запасов и денег из казны не очень помогла. Наживались спекулянты, скупающие дешевый государственный хлеб.

Ужасы трехлетнего голода (1601–1603 гг.), доведшего народ до людоедства, казались ему страшнее прежнего царствования Ивана IV. Как ни был жесток грозный царь, это не шло ни в какое сравнение с тем, что от голода по всей стране люди вымирали целыми селениями.