Ривер Уайлд

Я не должна на него давить, но, знаю, Ривер из тех людей, которым это нужно.

— Я... хм… — Он переминается с ноги на ногу. Проводит рукой по волосам. Вздыхает. Замирает и смотрит на меня. — Прости, — слова рвутся из него. — В тот вечер я повел себя как гребаный мудак. Я злился на Брэда. И сорвал злость на тебе, чего не должен был делать. Эти последние несколько месяцев были… — Он глядит в небо, словно выискивая там слова. — Унылыми.

— Унылыми?

Он смотрит на меня настороженным взглядом.

— Да. Унылыми. Мне не хватало... э-э... спора с тобой. Когда тебя нет рядом, жизнь становится... унылой.

«Ох».

По-моему, это самое милое, что мне когда-либо говорили.

— Спасибо... за извинения, — говорю я, потому что знаю, как тяжело ему было это сделать.

Вижу, как в его глазах мелькает облегчение.

Он засовывает руки в карманы куртки.

— Так, мы можем вернуться к тому, что было раньше?

И теперь мне стыдно за то, что я сейчас скажу.

— Не знаю. Не думаю. — Я качаю головой.

Он вглядывается мне в глаза.

— Почему нет?

— Потому что я не уверена, что ты снова меня не обидишь.

— Ох. Ясно.

«Да. Ох».

С решительным выражением он вздергивает подбородок.

— Но ведь доверие заслуживают, да?

— Да, — отвечаю осторожно.

— Тогда позволь мне его заслужить. Твое доверие.

«Что мне на такое ответить?»

— Назови хоть одну причину, почему я должна это сделать.

— Потому что ты мой лучший друг, Рыжая, — тихо говорит он, сверля взглядом землю под ногами. — Мой единственный друг.

Я, блин, сейчас заплачу.

Слезы щиплют глаза. Прикусываю щеку изнутри, чтобы сдержать их.

Когда чувствую, что могу говорить, не разрыдавшись, произношу:

— Хорошо.

Полные надежды глаза устремляются ко мне.

— Хорошо?

— Да. Но если ты еще раз так меня обидишь, тебе конец.

— Понял. — Он резко кивает.

— Но я не единственный твой друг, Ривер. У тебя есть Элли и Мэйси.

Он бросает на меня странный взгляд.

— Элли была бабушкиной подругой, и она мой деловой партнер. А Мэйси мне не друг.

— Нет?

— Нет.

— Но я только что видела, как она уходила от тебя.

В его глазах виднеется еле уловимая, неизвестная эмоция.

— После того как вчера вечером я запирал магазин, случайно прихватил с собой ключи. Она заехала за ними по дороге на работу.

— Ох. Значит, она не твоя девушка?

Его брови сходятся у переносицы.

— Нет, Рыжая, — медленно произносит он, не сводя с меня глаз. — Она не моя девушка. Она мне никто.

«Хорошо сыграно, Мэйси. Очень хорошо».

Она меня убедила.

Понимаю, что до сих пор смотрю ему в глаза, поэтому отвожу взгляд.

— А как получилось, что ты работал в магазине?

— Элли нездоровилось. Я просто помогал.

— Надеюсь, с ней ничего серьезного.

— Она упала, вывихнула лодыжку. Я помогал ей, пока она не встала на ноги.

— Помогал?

— Она звонила вчера вечером и сказала, что сегодня возвращается на работу. И тут я понял, что ключи от магазина у меня. Она попросила Мэйси забрать их у меня.

Я киваю, и настает моя очередь переступать с ноги на ногу.

— Наверное, мне следует кое в чем признаться.

— В чем?

От меня не ускользают нотки настороженности в его голосе.

Снова смотрю ему в глаза.

— Я знаю, что это ты сделал рождественский поезд.

— О.

— Мэйси рассказала мне вчера в магазине. Я разглядывала твою вазу и те великолепные стеклянные шары, и она сказала, что художник — ты. Почему ты не сказал мне, что они твои?

— Я никому не говорю.

— Мэйси знает.

Он хмурится.

— Она работает в магазине и знает, что лучше никому не говорить.

— Зачем держать это в секрете? Ривер, ты невероятно талантлив.

— Потому что я хочу их продать, а местные не купят, если узнают, что их создал я.

Теперь моя очередь охать. Потому что точно знаю, чего он не договаривает. Они не купят украшения из-за того, что его мама совершила много лет назад.

— Тогда, они — идиоты. Твое творчество прекрасно.

Он небрежно пожимает плечами. Я вижу, что он смущен моим комплиментом.

— Ты продаешь украшения где-нибудь еще, кроме фермы «Чертополох»?

— В нескольких городских магазинах… в Сан-Антонио, — уточняет он.

Он поворачивается в сторону моей машины. Я понимаю, что разговор окончен. Ну, по крайней мере, на эту тему.

— Ты купила машину, — говорит он хриплым голосом.

— Да, — я улыбаюсь.

Он переводит взгляд на багажник и стоящие в нем банки с краской.

— Занялась покраской?

— Ага. Детской.

Наконец, он смотрит на меня.

— Помощь нужна?

Я улыбаюсь про себя.

— Помощь мне бы не помешала.

Он достает из багажника валики, лотки и банки с краской.

— Сможешь донести остальное? — спрашивает он.

Я смотрю на упаковку с кистями и брезент.

— Думаю, я справлюсь, — отвечаю сухо.

Он идет за мной к входной двери. Отперев ее, впускаю нас внутрь. Я кладу свои вещи на пол и присаживаюсь на корточки, чтобы приласкать Бадди.

— Где детская? — спрашивает он, показывая на банки с краской.

— Дальше по коридору, дверь направо, — говорю я, поднимаясь. — Хочешь кофе? — интересуюсь, направляясь на кухню, прежде чем он исчезает в коридоре.

— Конечно.

Включаю чайник и выпускаю Бадди, наблюдая, как он возится в саду и делает свои дела.

Когда чайник закипает, я зову собаку в дом. Завариваю кофе для Ривера и чай без кофеина для себя и несу их в детскую.