Ривер Уайлд

Вижу, что Ривер принес кисти и брезент, которые я оставила в гостиной. И уже вскрыл упаковку с брезентом и стелет его.

Я пересекаю комнату и протягиваю ему кофе.

— Спасибо. — Он берет кружку и делает глоток. — Ты уже загрунтовала стены?

— Да, — киваю, делая глоток чая.

— Ты хорошо поработала.

— Спасибо. — Я улыбаюсь ему глазами. Сделав еще глоток чая, ставлю чашку на подоконник.

— У тебя есть стремянки? — спрашивает он. — Если нет, то у меня есть…

— Ой! — тянусь рукой к животу, устремляя на него взгляд.

«Неужели это…»

— Что случилось? — Ривер ставит кружку с кофе на подоконник рядом с моей и подходит ко мне.

— Все в порядке. Думаю... ребенок... пинается.

— А раньше он пинался?

Я качаю головой. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Даже не понимаю, почему так разволновалась.

— Нет, это в первый раз, — шепчу я.

Он улыбается, придвигаясь еще ближе, и я чувствую, как грудь распирает некая непонятная эмоция.

Я смотрю ему в глаза.

— Я имею в виду, это могли быть газы или... нет! — ч смеюсь, чувствуя еще один удар. Сильный, здоровый удар.

— Ребенок пинается сейчас? — спрашивает он.

— Олив, — говорю я. — Я назвала кроху Олив.

— О, — шепчет он.

Распирающее чувство усиливается.

— Можно мне... Ничего, если я…

Я тянусь к нему, беру его за руку и прижимаю к своему животу.

Слышу, как у него перехватывает дыхание, и вижу, как его кадык подпрыгивает.

Чувство в груди распространяется, выплескиваясь из меня на него, словно сетью, обвивая нас обоих.

Глаза Ривера сосредоточены на том месте, где лежит его рука.

И когда Олив снова пинается, он смеется. Его глаза распахиваются и светятся благоговением.

— Привет, Олив, — говорит он моему животу. — Я Ривер. Твой сосед.

Он говорит так официально, что мне хочется рассмеяться. У меня вырывается тихий смешок.

Его взгляд встречается с моим.

— Что? — он улыбается.

Я снова хихикаю, качая головой.

— Ничего. Ты заставляешь меня смеяться.

Судя по выражению его лица, ему это нравится.

Олив опять пинается, вновь перетягивая внимание на себя.

— Боже, Рыжая, это чертовски удивительно. — Он качает головой. — У тебя внутри ребенок.

— Уже пять месяцев, — отвечаю невозмутимо.

Он снова смотрит мне в глаза.

— Ты поняла, о чем я. Конечно, я знал, что ты беременна, но это было не так…

Он изо всех сил пытается подыскать правильное слово, поэтому я предлагаю сама:

— Реально.

— Да. — Ривер опускает глаза на мой живот, а затем возвращает их к моему лицу, не отрывая от меня взгляда. — Это было нереально. До сих пор.

Он все смотрит мне в глаза, а я смотрю в его темные глубины.

Я чувствую это — в этот самый момент что-то между нами сдвигается. Будто раздается щелчок и все встает на место. Я знаю, он тоже это чувствует.

Не совсем уверена, что это такое и что оно означает, но просто знаю, как это важно.

Очень важно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Кэрри

 

Напевая «I Found» Amber Run, которая играет с телефона, прикрепляю мобиль на детскую кроватку.

Он восхитительный. Я заказала его в интернет-магазине. С него свисают облака и звезды. А посередине — полумесяц, и на нем спит слон.

Когда я вернулась домой, коробка с доставкой ждала меня на пороге, так что, естественно, я просто обязана была сразу же прикрепить мобиль к кроватке.

Детская почти готова. Стены выкрашены в выбранный мной цвет. На стене, над кроваткой, висит черно-золотистая наклейка с надписью: «Мечтай о большем, крошка», со звездами и полумесяцем вокруг. Кроватка Олив из коричневого дерева с боковыми решетчатыми стенками. Матрас застелен кремовым постельным бельем с крохотными золотистыми звездочками. Мягкие бортики соответствуют цвету кроватки. Такой же комод и пеленальный столик прекрасно дополняют интерьер комнаты. Детская одежда развешена в шкафу и сложена в ящиках. У окна стоит кресло-качалка, чтобы я могла кормить Олив ночью.

Ривер убрал старый ковер, отшлифовал и покрыл лаком половицы. Выглядит потрясающе. Я постелила белый пушистый ковер, на котором Бадди любит спать.

За последние несколько недель Ривер очень помог мне с подготовкой комнаты. Не думаю, что смогла бы справиться без него. Но я этого, конечно, не признаю.

Теперь я независимая женщина.

Ривер стал невероятно важен для меня.

Он мой друг. Вероятно, мой лучший друг.

Но мне также кажется, что между нами что-то изменилось. Появилось некое слабое, мерцающее притяжение. Я его чувствую. Полагаю, он тоже. Или, может, это всего лишь мое воображение, и эти чувства лишь с моей стороны.

В любом случае, я ничего не собираюсь предпринимать по этому поводу.

Я бы никогда не рискнула нашей дружбой.

Но я бы сказала, что дружба у нас уникальная.

Словно мы знаем друг о друге одновременно все и ничего.

Основные факты нам знакомы. Симпатии и антипатии.

Но мы не знаем всего главного.

Он ничего не знает о Ниле. Или моей жизни до Кэрри. Когда я еще была Энни Кумбс.

Я совершенно ничего не знаю о его прошлом.

История о его маме мне известна. И что он жил с бабушкой в доме, в котором живет и по сей день.

Но также знаю, что о многом из его прошлого я не имею ни малейшего понятия.

Его глаза — глаза выжившего.

Он видел и испытал то, чего никогда не должен был испытать.