Robbie Williams: Откровение

«Мы выступали в гей-клубах примерно… наверное, год. Мне кажется, он надеялся на то, что мы-де группа для геев. Неохотно, как мне кажется, принял он тот факт, что мы должны выступать в клубах „до 18 лет“, и вот там-то началось безумие. Дело было в Халле. Короче, помимо гей-клубов первый клуб, который организовал наше выступление, был один на Острове Уайт — клуб для натуралов старше восемнадцати. Мы выступили, и все там с ума посходили просто, а там еще по контракту, наверное, мы обязаны были принять участие в мит-энд-грит, потому что после концерта куча народу пришла к нам в гримерку. Мне едва исполнилось семнадцать, вообще и шестнадцать могло быть, а в комнате полно девок, я сижу в уголке, и тут вдруг одна подходит, поворачивается ко мне спиной, потом трется задницей мне об член, потом берет мой член в руки и дрочит мне, в уголке комнаты все это. Я такой… джекпот… господи боже… невероятно… вот оно как, как я и думал. Моя земля обетованная, я тебя нашел. Вот потому-то я в группе, и все это прилагается, господи… но если Найджел Мартин-Смит увидит, что происходит, — все, я уволен.

А она такая гибкая и крепкая. Очень подтянутая. Мне прям не верится. И признаюсь, больше ничего такого не происходило с тех пор. А я все думаю: ну все, попал в неприятности. И тут Найджел такой: ну все, мальчики, на выход.

Мы пошли на пляж, а у нас несколько банок с собою было, и Найджел с нами идет, мы все болтаем, от клуба отошли не очень далеко, а клуб уже опустел, а девочки увидали нас на пляже и к нам идут. Найджел их увидал и сразу такой: „Так, парни, по койкам!“. Так что мы пошли в нашу гостиницу, бэд-энд-брекфаст, где хозяев не было в тот момент. А та девочка за нами пробралась, и я ей первым в коридоре попался, так что она спустила штаны мои, повторюсь, больше такого не было! Я такой: ну и что я делаю-то? Она спряталась на улице, я пошел в свой номер, где Марк Оуэн тоже. Найджел лег уже, а тут стук легкий в окно — та девочка. Я к Марку: слушай, говорю, ну мы ж молодые парни, у нас там потребности всякие, это ж нормально, короче, давай я Найджелу скажу. Так что я набрался храбрости пойти в номер Найджела и такой ему: Найджел, там на улице девочка, она мне подрочила только что, а я хочу с ней спать и, уверен, все будет хорошо.

А у него привычка такая была — когда о чем-то раздумывал, накручивал волосы на палец. И он такой: „Ну тогда ладно“. И вот в тот момент, оглядываясь назад, думаю: ну все, уволит он меня. Я вернулся в наш с Марком номер и говорю: ну, он сказал, давай, все окей. А Марк: ну а мне-то что делать? Я говорю: а ты в шкаф спрячься. Ну Марк и спрятался в шкафу. Тут стук в дверь, я открываю — на пороге Найджел: „Ну, понимаешь, дело в том, что…“ А тут Марк в шкафу заржал. Мы открываем: „Так, Марк, ложись спать…“

У меня, короче, проблемы. Во-первых, я безработный. Мне кажется, он про увольнение ничего не говорил, но я понял, что все, изгнан я. Марк лег и заснул, я в нашем номере в майке и трусах, и меня вся эта ситуация дико злит: „Нет, блин, все не так“. Так что я выхожу, а дверь за мной захлопывается. А у меня ключей нет, а хозяева гостиницы этой где-то неизвестно где. Ну, и я, в общем, уже хотел постучать в номер Найджела, но забоялся: не надо, думаю, стучать к нему, не надо его испытывать. А в номер свой вернуться не могу. Черт. Я вышел из гостиницы, обошел ее, встречаю ту девочку, а она уже с себя трусики снимает, и я ей: блин, ты чо, не понимаешь, у меня из-за тебя проблемы, иди на х..! Она ошеломлена. Я иду по участку к своим окнам, а там окно над окном, и оно — открыто. Я подтягиваюсь, влезаю, и короче, половина меня в помещении, половина на улице, короче — я застрял. К себе в номер попасть не могу, разбудить никого не могу, потому что за такое уж точно уволят. Еще и задвижка мне в пах давит. А я ж не знал, что через участок за мной наблюдают Хауард и Джейсон, давясь от смеха. В общем, я в таком застрявшем виде проторчал там минут двадцать пять, в общем, ничего не оставалось, кроме как просто впихнуть себя в комнату, травмировав пах. Я свалился на полкомнаты — к счастью, был я тогда молодым и гибким и ничего себе не сломал. Так и сидел там, кровью истекая, ожидая увольнения. А в паху у меня шрам до сих пор».

* * *

Я чувствую себя обязанным заметить, что у него уже две истории, где «и тут она мне подрочила…»

— Ага, — сухо соглашается он. — Фразочка излюбленная моя.

* * *

Сегодня напоследок еще одна история про Take That. В которой он на сей раз не жертва. Ранние дни группы. Все участники едут в вэне на фотосессию для журнала My Guy. Джейсон опоздал, Найджел Мартин-Смит разозлился, сказал ему, что тот уволен, и уехали без него.

«В молчании», — говорит Роб.

До тех пор, пока он не задал вслух вопрос, который его волновал больше всего: «А можно мне его куртку?»

И на самом деле, на обложке My Guy Роб в куртке Джейсона, а Джейсон, которого все-таки не уволили, пристроен сбоку к общему фото как леденец на палочке.

Куртку-то ты ему вернул?

«Ага».

Он вообще как к этому отнесся?

«Ну… мы до сих пор об этом ржем».