Robbie Williams: Откровение

«Звучит очень некрасиво», — замечает Майкл.

«Да это и было очень некрасиво, — подтверждает Роб. — Я, собственно, потому и перестал травить байки про Take That — отчасти потому, что место им, скорее, в нашей с парнями памяти, но также и потому, что я это все снова переживаю и, рассказывая заново, я получаю травму снова, причем чувствую себя так, как будто это все случилось вчера. Но в то время все было, сука, ужасно совершенно».

* * *

Ноябрь 2012 года

Роб дома, делает разные дела, слушает песни на своем компьютере, потом смотрит кусок документального фильма о легендарном американском рекорд-лейбле Sun (прославившем, в частности, Элвиса Пресли. — Прим. пер.). В фильме старые артисты сидят за столиком в кафе, рассказывая, что было и чего не было в их карьерах.

Один из них изрекает мудрость: «Как я говорил, музыкальный бизнес — это курица сегодня, а перья завтра».

Скоро будут показывать «X Factor». Роб, Айда и Гвен все вместе садятся на софу, но пропускают 20 минут от начала трансляции — чтобы потом проматывать рекламу. В этом году в судьях — Гари Барлоу. Поэтому, дабы проиллюстрировать то, что его подопечный Кристофер Малони будет выступать во Франции, на экране показывают фото — Take That на открытии «Евродиснея» в 1993 году.

«Ах, это ж мои бухарики!» — восклицает Айда.

Роб ставит телевизор на паузу.

«Почему, — задает он вопрос таким тоном, как будто не поздно еще передумать, — я там в шортах?»

«А ты вообще что помнишь из той поездки?» — спрашивает Гвен.

«Ничего, — отвечает он, покачивая головой. — Я в шортах этих дрищ просто. А вообще на мне куртка „Планета Голливуд“ и футболка Stussy».

«Ну и шорты, как для спортзала, — говорит Айда. — К тому же, похоже, на тебе вот эта штука для очков, которая удерживает очки на шее».

«Наверное, так и есть, — говорит он, словно защищаясь. — А что такого?»

«Да выглядит хреново», — отвечает она.

«Так это ж задолго до выступления, — объясняет он. — Не волнуйся! Ты ж выросла в Беверли-Хиллс, могла себе позволить шмотки. А на мне тут вся одежда — халявная».

«Лучшее тут, — сухо замечает Айда, — это куртка из „Планеты Голливуд“».

«Халявная, — повторяет он. — Мы на седьмом небе от счастья были, когда получили куртки эти. Правда. Давай расскажу. Мы прям такие: ох, спасибо вам большое-пребольшое. Мы были благодарными и скромными. Верны своим корням выходцев из рабочего класса. Да уж».

Он снимает трансляцию с паузы. Но тут же снова нажимает на паузу.

«Да уж, я знаю, у тебя в злость припрятана, — обращается он к Айде. — Помню, когда мы только познакомились, я тебе показал „Do What U Like“, и ты все про то да про то…»

«Да я на самом деле тебя защищала, — возражает она. — Я боялась, что эксплуатировали тебя как юного».

«Да, но до того, как мы дошли до этого, были всякие „о-май-гады!“. Я пробыл с тобою примерно полчаса — „Я знаю, знаю, знаю“ — и потом часа два постоянного „Ну все, все нормально, остановись уже…“».

* * *

Октябрь 2016 года

Остров Шеппи, съемки клипа «Love My Life». Прекрасный, хотя безлюдный и продуваемый ветрами английский приморский пейзаж возвращает Роба в прошлое. «Если б мне было восемнадцать и мы все в Take That, вот так и было б. Определенно, журнал Smash Hits в Кэмбер-Сэндс, мы все в шортах и футболках, потому что пляж ведь. Но погода именно такая была — мы же в Англии».

Он говорит, что напоминает также съемки клипа «I Found Heaven» на Острове Уайт в такую же погоду. «А такого не предполагалось», — говорит он. Следуют другие воспоминания: «Ты в курсе, что в этой песне я и двух нот не спел? Не смог спеть те хвосты фраз, для меня приготовленные. И вроде за меня спел Билли Гриффин».

По какой-то причине это напоминает ему, сколько ужинов им приходилось почтить присутствием по всему миру, в разных странах, с людьми из местных рекорд-компаний: «Третий раз на неделе есть с южнокорейской рекорд-компанией без возможности лечь спать, потому что у тебя джетлаг». — Отсюда его вечное отвращение к таким вещам.

В машине по пути обратно в Лондон он находит в интернете фото начала одного концерта Take That.

«Вот здесь мы все проходили по середине сцены, и однажды вечером я там прям и заснул. А проход этот во время первой песни концерта. А я заснул стоя — так, сука, устал зверски. Никаких наркотиков, алкоголя не принимал, ничего, просто в середине того тура даже шанса не было».

— Что тебя разбудило?

«Крики массы глоток. Я сразу засмущался, понял, что случилось. Я забыл маршировать, а парни уже дошли до противоположной стороны сцены».

* * *

Сентябрь 1993 года

Когда вот-вот должен выйти второй альбом Take That, Everything Changes, я пишу статью о них в журнал The Face. Самые первые слова, которые Роб мне говорит, — это: «Я месяц в завязке. А то раздувался тут вот, — он оттягивает кожу щек. — Если у меня была одна пинта, я бы и восемь».