Робин Гуд

Король Джон и его армия наконец достигли брода, который намеревались миновать спокойно. Но тут король заметил на другом берегу более десяти тысяч вооруженных рыцарей, которые охраняли проход. Фалк и его соратники перешли брод по тайной тропе, которую проложили сами, и оказались на той же стороне, что и король. Гвенвинвин и многие другие рыцари также были с Фалком. Король немедленно узнал Фалка и приказал своим людям атаковать со всех сторон. Фалк и его соратники дрались как львы. Их часто выбивали из сёдел, но они быстро вскакивали на коней — и убили в бою немало королевских рыцарей. Гвенвинвин, впрочем, получил сильный удар по шлему и был серьезно ранен в голову. Когда Фалк понял, что ни он сам, ни его люди не могут дольше оставаться по эту сторону рва, они вернулись потайной тропой, чтобы защищать частокол и ров. С нового места они стреляли из арбалетов и метали дротики в королевских воинов, таким образом многих убив и ранив бесчисленное количество бойцов. Яростная схватка продолжалась до вечера. Когда король увидел, сколько его людей убито и ранено, он так огорчился, что и не знал, как быть. Наконец он вернулся в Шрусбери.

Родственник Фалка, сэр Удольф де Браси, был взят в плен и отвезен в Шрусбери.

Сэр Генри и сэр Джон очень радовались этой поимке. Они явились к королю в Шрусбери, куда и доставили сэра Удольфа. Король горячо спорил с пленником и хвастливо клялся, что велит его волочить и повесить, потому что тот предатель и вор, который убивал его рыцарей, сжигал города и захватывал замки. Удольф же отвечал королю смело, утверждая, что ни он сам, ни его родичи никогда не были предателями.

Тем временем Фалк, приехав в Уиттингтон, первым делом позаботился о братьях и прочих воинах. Когда их раны были промыты и прочие повреждения осмотрены, он заметил, что недостает сэра Удольфа. Фалк искал его повсюду, но потом, поняв, что Удольфа нигде нет, подумал, что они больше никогда не увидятся. Никто прежде не скорбел о потере друга трогательнее, чем сэр Фалк. Наконец Джон де Рампань, увидев глубину горя Фалка, подошел к нему и сказал: «Сэр, довольно стенаний. Если будет на то милость Божья, прежде завтрашней утрени вы услышите хорошие вести о сэре Удольфе де Браси, ибо я сам пойду говорить с королем».

Джон де Рампань был весьма искусный музыкант и жонглер. Он умел играть на арфе и виеле[297], а также и на псалтерионе[298]. Он надел красивую одежду, достойную графа или барона, и вымазал себе волосы и всё тело угольно-черной краской. По сути, ничего не осталось белого, только зубы. На шею он повесил красивый тамбурин, а затем сел на статного коня. Вскоре он проехал через Шрусбери, до самых ворот замка, и по пути все его разглядывали. Джон представился королю, преклонив перед ним колена и учтиво поприветствовав его. Король поздоровался с ним в ответ и поинтересовался, откуда он прибыл.

«Сир, — сказал Джон, — я менестрель из Эфиопии, я родился в тех краях». Тогда в ответ король спросил: «Все ли в твоей стране такого цвета, как ты?» — «Да, милорд, и мужчины и женщины». — «А что говорят обо мне в заморских странах?» — «Сир, — произнес гость, — говорят, что вы самый прославленный король во всём христианском мире. Именно ваша великая слава и стала причиной моего прибытия к вашему двору». «Сэр, — сказал король, — я очень рад вам». Джон коротко поблагодарил его и шепотом прибавил, что тот больше знаменит своею подлостью, чем добродетелью. Конечно, этих слов король не расслышал. Остаток дня Джон провел, играя на тамбурине и прочих инструментах. Когда король отправился спать, сэр Генри де О дли послал за черным менестрелем, велев привести его к себе в покои. Все присутствующие стали подпевать гостю, а когда сэр Генри достаточно выпил, он сказал слуге: «Ступай и приведи сэра Удольфа де Браси, которого король собирается завтра казнить. Пусть хотя бы проведет приятный вечер, прежде чем умереть». Слуга быстро доставил сэра Удольфа в залу, где все беседовали, пока продолжалась музыка. Джон принялся играть песню, которую сэр Удольф часто певал. Тот поднял голову и посмотрел менестрелю в лицо. Хоть и с трудом, он распознал Джона. И когда сэр Генри велел подать еще выпить, Джон услужливо вскочил на ноги и сам обнес всех, кто сидел в зале. Он действовал очень ловко — в каждую чашу подсыпал порошок, так что никто этого не заметил. В конце концов, он ведь был искусный жонглер. И тех, кто выпил, стало клонить в сон, и очень скоро они улеглись и заснули. Когда все затихли, Джон притащил одного из королевских шутов и уложил его меж двух рыцарей, которые были назначены стеречь приговоренного к смерти пленника. Затем Джон и сэр Удольф нашли в комнате полотенца и простыни и выбрались в окно, выходившее на реку Северн[299]. Они немедля направились в Уиттингтон, который находился в двенадцати лигах от Шрусбери.