Робинзон из-под моста

- Я в тонусе. Полный тургор. Недалеко от моей работы конеферма, там сейчас аттракцион катания на тройках, в санях с колокольчиком.

- Да ты что? Погнали туда. Я ни разу в жизни не каталась на лошади.

На самой городской окраине народу, желающего предаться развлечениям, было не меньше, чем в центре. Сотни машин стояли у размеченного красной лентой импровизированного ограждения. Люди, желающие заработать в праздники, были и здесь. Чай, кофе, горячительные напитки, баранки, пирожки, блины под аккомпанементы баянистов и частушки одетых в пестрое теток должны были продаваться веселее. И это работало. Народ толпился везде, где требовалось потратить деньги.

- Жеванем? – Спросила Татьяна. – Дама угощает.

- Тогда я плачу за катание. – Мне не хотелось походить на бедного родственника.

- Идет.

Татьяна купила по кофе и по ватрушке с творогом. На свежем воздухе еда казалась гораздо вкуснее. Я занял очередь к экипажу и оплатил билет. На покатушках было четыре тройки. От лошадиных тел, одетых в попоны, валил пар. Видно, горожане основательно их укатали. Дети и родители весело забирались в сани, и так же весело их покидали после катания. Детям под наблюдением разрешали потрогать тело лошади. Животное лиловым глазам косилось на детишек, осторожно прикасавшихся к подрагивающей и влажной коже. Если лошадь начинала прядать ушами или издавать звуки, дети испуганно отдергивали руку.

Подошла наша очередь. Я первым ступил в сани и подал руку Татьяне. С нами поехала мамаша с мальчиком пяти лет. По выражению лица ребенка сложно было понять, он впал в ступор от страха или от радости. Его глаза замерли на лошадях, как примагниченные.

- Вадика напугала лошадь в деревне. Он боится их, в кошмарных снах видит. Врачи сказали, что надо клин клином вышибать. Хочу показать ему, что лошадка – это весело.

- Вадик, лошадка добрая, она любит детей, поэтому катает их. – Татьяна обратилась к нашему соседу добродушным голосом.

Вадик нашел в себе силы отлепить взгляд от лошадей и перевести его на Татьяну. В этот момент извозчик дернул вожжи, и сани резко подались. Мальчишка вцепился матери в рукав. Мамаша прижала его к себе.

Морозный ветер ударил в лицо. Глаза заслезились от него и от ослепительно белого снега. Полозья зашумели по прикатанному снегу. Колокольчик зазвенел под дугой. Татьяна взяла меня за руку. В ее глазах снова стояли слезы. На этот раз скорее от ветра, чем от чувств. Маршрут оказался непродолжительным. Через пять минут мы его закончили.

- Понравилось? – Спросил я Татьяну.

- Да. Мне снова захотелось остановить время, чтобы растянуть момент.

- А я подумал, что этот день бедные лошадки запомнят надолго. Загоняли их сегодня.

- Тогда я тоже лошадка, потому что запомню этот день надолго. – Татьяна вздохнула. – Пойдем еще куда-нибудь?

- Честно сказать, уже не хочется.

- И мне. Как до тебя добираться будем?

- Напрямки. Я же тут каждую тропинку знаю. Правда, их сейчас замело.

- Напрямки, так напрямки. Веди, Сусанин.

До моего склада вела дорога, а потом мы свернули в поле. Сумерки быстро превратились в ночь. Продвигались мы медленно, потому что сугробы местами были по колено. От нас валил пар, как от лошадей, на которых мы недавно катались.

- Это отличное завершение нашей прогулки. – Пыхтела Татьяна. – Загонять меня под конец дня. Скоро там твоя берлога?

Я свистнул. В ответ раздался собачий лай. Это отвечал мне Константин.

- Скоро, почти пришли.

Одежду снова надо было сушить. Мы разделись и сделали это привычно и естественно, как супруги с большим стажем.

- Как хочется есть! – Татьяна полезла искать остатки еды с праздничного стола. – О, яйца с чесноком и сыром, папа мой любит. – Татьяна понюхала. – Живые вроде, будешь?

- Конечно. Почему мы не подумали еды в городе купить?

- Ты хозяин, ты и думай.

- Я думал, когда не ждал тебя в гости. Вот мои запасы. – Я откинул тряпку, закрывающую небольшой ящик у стены. В нем лежало несколько пакетов с крупами и макаронами и несколько пестрых пачек лапши и картофельного пюре быстрого приготовления.

- Ты не правдолюб, Толик, ты жуткий врун. У тебя тут запас на целый месяц.

- Я подумал, что ты хочешь праздничной еды.

- Праздник у меня идет от души, а не из желудка. Жру, когда весело.

Татьяна бесцеремонно раскидала весь мой продовольственный запас.

- Я пюрешку буду, а ты?

- Тоже.

После ужина, не такого обильного, как все предыдущие, мы поняли, что у нас еще остались силы. Так как не было алкоголя, способствующего коммуникации, то ни я, ни Татьяна никак не могли озвучить свои мысли насчет продолжения праздника. Ну, вы понимаете. Я был не искусен в подобных намеках и труслив.

- Толик, покажи мне, как у тебя надо заняться йогой, чтобы помыться? – Попросила Татьяна.

Я поставил воду, поставил матрац на ребро и показал, стараясь не быть чересчур физиологичным.

- Спасибо, поняла. Вам с Костиком лучше это не видеть. Погуляйте пока.