Робинзон из-под моста

Подъехало такси. Водитель странно на нас посмотрел. Татьяна чмокнула меня в щеку.

- Пока! Как доеду, напишу сообщение.

- Хорошо. Давай, пока.

Татьяна прыгнула на заднее сиденье. Успела махнуть на прощанье, прежде чем такси, поднимая снежную пыль, быстро скрылось вдали.

Отношения между людьми, их чувства друг к другу находятся в понятиях метафизической вселенной. Как только два человека начинают испытывать чувства, вселенная вешает между влюбленными канат. Когда чувства у пары одинаковые, канат никуда не двигается, и центр его висит над линией с надписью «гармония». Как только один из пары начинает испытывать более сильные чувства, он перетягивает канат на свою сторону. Это приводит к тому, что второй партнер теряет чувства.

Если моя теория верна, то я тащил Татьяну волоком на свою сторону. В голове не укладывалось, как после такого, что было у нас ночью, можно вот так заявить: «Когда приеду, не знаю, жди, если что, но лучше не надейся». Кровь кипела от воспоминаний, в руках еще остались ощущения прикосновений. Надо обладать или огромной силой воли, или не любить совсем, чтобы поступать так хладнокровно.

Два дня я был в депрессии. Не ходил на работу, не готовил, не уделял внимания Константину. Татьяна мне писала общими фразами, как будто между нами ничего не было. Я чувствовал, как подо мной разверзлась черная дыра уныния, и я добровольно лечу к ее дну. Хреновое состояние, причем ничьей вины, кроме моей, в этом не было. Я не ел, не готовил, валялся на матраце, который еще хранил аромат тела Татьяны.

Меня спас Константин. На третий день моей депрессии он убежал на свадьбу и вернулся к вечеру с окровавленной передней лапой. Припрыгал по сугробам на трех, измотавшись до такого состояния, что сразу упал, как только я открыл ему дверь. Вся лапа была в крови. Кожа, сорванная клыками, болталась лохмотьями. Глаза Константина выражали уверенность, что я знаю, что делать с его проблемой. После того случая, думаю, он держал меня за собачьего доктора.

Рана была серьезной, и это отрезвило меня. Какого черта я раскис, как баба, когда мой друган ведет себя, как настоящий мужик. Молчит и терпеливо сносит боль. Мысленно я послал подальше черную дыру депрессии. Она схлопнулась и улетела в другую вселенную. Я перестал ее кормить. На душе стало легко, потому что остались только светлые воспоминания, которые можно было воспроизводить в памяти снова и снова, получая удовольствие.

Дни побежали веселее. Мы по-прежнему ежедневно переписывались с Татьяной, обходя стороной тему возможной встречи. Константин быстро пришел в себя, и снова бегал, как ни в чем не бывало. Дни становились длиннее. Солнце начинало греть по-весеннему. На склонах появились первые проталины. С моста днем начиналась грязная капель. Я с нетерпением ждал времени, когда смогу вытащить свой велосипед и приехать на нем на работу. Но это было нескоро.

Пока не наступило настоящее тепло, я расчистил склон выше дома от снега. Боялся, что меня может затопить. Ледяные стены еще держались и давали защиту от ветра, который под мостом был всегда. Весеннее пробуждение природы заряжало меня оптимизмом и хорошим настроением. Особенно меня впечатлило первое пение жаворонков. Вокруг еще лежал снег, а в небе заливались птицы. Я понял: всё, весна пришла окончательно.

Весеннее таяние началось дружно. С юга налетел теплый ветер и снег начал таять на глазах. Ручьи, стекающие с полей и обочин дорог, стремились попасть в старое русло реки, протекающей под моим мостом. Ее бурный поток не прекращался даже по ночам, когда температура падала ниже ноля градусов.

Кажется, это была среда. В тот день я задержался на работе дотемна. Константин остался дома, и я возвращался с работы в темноте и одиночестве. Дорогу знал наизусть, и спокойно ориентировался ночью. Мне попадались лужи, уже прикрытые тонким ледком. С утра я пошел на работу в зимних сапогах, и теперь жалел об этом. То и дело попадая в лужи, я набрал полную обувь воды. Меня это расстроило, и захотелось быстрее вернуться домой.

Путь можно было срезать наискосок, оврагами. Зимой я так и делал, но после того, как снег начал таять, я ходил домой исключительно по дороге. Какой нечистый подговорил меня это сделать? В оврагах снега еще лежало полно, и он создавал иллюзию того, будто он до самого дна. Я смело ступил в сугроб. Сделал один шаг, второй и резко провалился в воду. Ноги соскользнули по крутому дну оврага, и я скатился вниз, под снежную шапку. От страха и неожиданности глотнул воды, она попала в легкие. Голова тут же закружилась. Панический страх смерти обуял меня и заставил колотить руками и ногами.