Робинзон Крузо

Но ничего не получалось. Я упорно цеплялся за любую возможность побега. Мне не страшны были никакие дикари; ведь где-то существует другой, огромный мир, думал я, так почему бы не попробовать вырваться туда? «Вероятность погибнуть велика, это так, – твердил я себе, – однако смерть положила бы конец всем моим мучениям». Ведь когда-то в Африке я решился бежать из плена. Если я сумею добраться до материка или рискну плыть вдоль побережья, то рано или поздно встречу корабль, а возможно, и поселение европейцев…

Все эти мысли были плодом моего расстроенного воображения, но они так занимали и волновали меня, что я не замечал ничего вокруг.

Однажды дождливой ночью мне приснился странный сон.

Я вышел, как обычно, поутру из своей крепости и сразу заметил две большие пироги, приставшие к моему берегу. Из них выбрались одиннадцать размалеванных дикарей. Двенадцатого туземца они волокли за собой по песку со связанными руками. Неожиданно пленник вырвался и стремглав помчался прямо в мою сторону. Я растерялся, но подумал, что он бежит прятаться в рощу, и остался стоять на месте. Внезапно пленник свернул к частоколу, будто чувствовал, что за ним ему будет безопаснее. Я увидел, что погони за беглецом нет, и вышел ему навстречу, стараясь как можно дружелюбнее улыбаться и ободрить бедолагу жестами. Тогда он бросился ко мне и упал на колени, умоляя о спасении…

Потайным ходом я провел дикаря в свой дом, и он стал моим слугой и другом. Я подумал во сне: «Вот кто мог бы стать моим проводником на незнакомой земле, ибо он знает все ее опасные тропы и расскажет, в каком направлении лежит путь к свободе…»

С этой надеждой я и проснулся, радостный и окрыленный. Тем горше оказалось мое возвращение к действительности, тем сильнее разочарование и уныние.

И все-таки сон этот имел тайный смысл.

Я подумал: а может, мне захватить одного из дикарей, приплывающих на остров, и лучше всего из числа тех, кто обречен на гибель? Это был бы единственный способ вырваться отсюда. План, над которым я все упорнее размышлял, был слишком отчаянным, чтобы на него можно было сразу решиться. Однако я уже не думал о том, какие опасности связаны с ним. Я мог бы одолеть нескольких дикарей, но если их окажется, как в моем сне, почти дюжина, сражаться с ними будет трудно, в особенности если я не решусь перебить на месте всех до единого. У меня есть ружья, значит, так или иначе прольется кровь, – но ведь я не жестокий варвар! Да и речь идет не о самозащите, а о преднамеренном и продуманном нападении на людей, которые, являясь моими жестокими и коварными врагами, тем не менее не перестают быть людьми. Я не мог представить себя в роли хладнокровного убийцы.

В моей душе шла отчаянная борьба, пока наконец победу не одержало страстное желание покинуть остров. Я решился на нападение и захват одного из дикарей. Оставалось только продумать детали. Отныне я буду ждать гостей, а когда те приплывут на остров, предоставлю остальное судьбе и обстоятельствам…

Все вышло совсем не так, как я предполагал.

Согласно своему плану, разработанному до мелочей, я принялся наблюдать за побережьем днем и ночью до тех пор, пока мой боевой пыл не начал остывать, а хозяйство не пришло в упадок. Я так часто находился вне дома, что, казалось, и сам начал постепенно дичать. Хуже всего было то, что туземцы, похоже, не собирались появляться на моем острове. Я стал нетерпеливым и злобным, и от этого желание достигнуть намеченной цели неожиданно возродилось с еще большей, чем прежде, силой. Насколько я был осторожен и скрытен раньше, стараясь избежать встречи с людоедами, настолько же горячо я теперь стремился с ними столкнуться лицом к лицу.

И все-таки, сделав над собой усилие, я вернулся к повседневным делам и заботам, предоставив случаю решить мою судьбу.

Глава 35 Конец одиночества

Прошло еще полтора года.

И вот однажды ранним утром, когда я возвращался со своей дальней фермы и уже поднялся на холм, чтобы затем спуститься к дому, в моем поле зрения появились пять туземных пирог. К моему крайнему изумлению, они приближались к той части побережья, где я обосновался.

Притаившись, я стал наблюдать за пирогами до тех пор, пока они не причалили к берегу. Дикарей в них было много, гораздо больше обычного, и меня это сразу смутило, потому что я не рассчитывал на стычку с таким количеством людоедов, одновременно явившихся на остров. В мои планы не входила неравная битва с оравой головорезов, исход которой никто не взялся бы предсказать.

Я бросился вниз, к подземному ходу, пробрался домой и начал готовить ружья и мушкеты к возможному нападению и обороне. Однако долго сидеть сложа руки в своей крепости я не смог. Сжигаемый любопытством и желанием несмотря ни на что испытать судьбу, я схватил заряженное ружье, подзорную трубу, саблю и пороховницу и тем же путем, но в обратном направлении пошел к холму и вскоре очутился на его вершине.