Робкий ангел возмездия

– Ее мать, Людмила Владимировна, родила Варю поздно, в сорок два года, это был первый и очень желанный ребенок. Людмила, будучи барышней инфантильной и домашней, замуж к сорока годам не вышла, жила под опекой и крылом обожающих ее родителей, когда же одни за одним мама с папой ушли, то Людочка просто не знала, как жить дальше. В период глубокой депрессии и отчаянья в Третьяковке она встречает художника, прилетевшего из Германии и первым делом посетившего эту легендарную галерею. Людочка в совершенстве знала три языка и историю живописи, у них вспыхивает роман, длившийся месяц. Итогом которого было разбитое сердце и внеплановая беременность. Я вам это так подробно рассказываю, чтоб вы правильно все поняли, – вставил небольшое пояснение в красивое повествование истории Михаил.

– Продолжайте, Миша, мы в восторге, – сказала Маня, которая любила все эти душещипательные истории, а судьба Людмилы Владимировны еще давала ей надежду, что и в сорок лет возможна большая любовь.

– И все же ближе к делу, – поправил своего компаньона Фома, который сам мог насочинять таких с дюжину.

– Я к тому, что Варвара стала смыслом жизни Людмилы Владимировны, когда у молоденькой Варечки случилась первая любовь, у ее матери произошел первый инфаркт. Лежа на больничной койке, родительница взяла клятвенное обещание с дочери, что она расстанется с избранником. Так вот, три года назад после учебы я вернулся в Москву, меня взяли в оркестр Большого театра, это огромная честь, но и высочайшая ответственность, поэтому я приехал на бабушкину дачу, чтоб еще больше репетировать, в городской квартире это невозможно. В поселке я увидел девочку, с которой бегал в детстве купаться на озеро, и не узнал, Варвара стала настоящей красавицей, я пропал окончательно.

– Вы скрываетесь уже три года, – уточнил Фома.

– К сожалению, как я ни прошу ее рассказать Людмиле Владимировне о нас, Варвара ни в какую. Она очень переживает за свою мать, боится, что эта новость сведет ее в могилу, второго инфаркта она не переживет. Когда я говорил, что не убийца, я имел в виду, что услышать от меня эту новость для нее будет сложнее, чем от Вареньки. Но вы же понимаете, что это не может продолжаться вечно, это просто гнусно с моей стороны – ждать, пока она умрет. Я хочу, чтоб эта приятная во всех отношениях женщина нянчила своих внуков, как настоящая теща упрекала меня, что я делаю что-то не так для ее дочери, но жила в здравии и счастье вместе с нами.

Говоря все это, Михаил заглядывал в глаза слушателям, как бы ища поддержки в столь щепетильном вопросе.

– Все в нашем мире от недоговорок, возможно, рассказав ей свою историю любви, вы бы нашли у нее благословение, – мечтательно резюмировала Маня.

– Итак, – перебил романтический настрой Фома, – ты бегал на свидание в тот вечер, тогда рассказывай, кого видел в поселке в столь поздний час.

– Аркадия видел, – с готовностью стал вспоминать Михаил, – он стоял со своей огромной собакой возле озера.

– А что он там делал, как думаешь? – уточнил Фома.

– С собакой, наверно, гулял, – ответил Михаил, – хотя, знаешь, мне показалось, что он смотрел на окна дома Инессы, хотя я могу ошибаться.

Фома достал свой потертый блокнот и что-то там написал.

– Ну, мужчина в самом рассвете лет смотрит в окна к даме тоже интересного возраста, что в этом удивительного? – спросила Маня, попутно заглядывая в блокнот к Фоме.

– Пока ничего, – туманно ответил он и снова обратился к Михаилу: – Это все?

– Дядю Митю видел, когда ждал у забора Варю, он домой вернулся откуда-то, скорее всего, с рыбалки, с ним был его рюкзак и приспособления какие-то, лед бурить, что ли, я в этом не разбираюсь, я не люблю рыбалку.

– А с Варей вы провели много времени в тот вечер?

– Нет, она не пришла вовсе, написала СМС, что мама плохо себя чувствует и она не сможет вырваться, я даже замерзнуть не успел. А обратно я пошел по дороге и никого уже не видел.

– Вас вызывали уже на допрос?

– Пока нет, мне назначили на сегодня на вечер, вот с вами поговорю и пойду.

Фома достал телефон и показал фотку убитого Валеры Цыгана, что тайно переснял у Коли с телефона.

– Это убитый, ты, Миш, знал его? – спросил Фома.

Михаил неприлично долго смотрел на фото, так долго, что врать о том, что он видит его первый раз, не было уже никакого смысла, это понимал и сам Михаил, поэтому ответил честно:

– Я в шоке, – растерянно сказал Михаил. – В это сложно поверить, но это и есть первая любовь Варвары.

В доме повисла пауза, Фома, будто боясь, что ошибся фотографией, взглянул на экран. Все было верно – в телефоне постановочно улыбался убитый Валера Цыган.

– Этого не может быть, – сказала Маня. – Посмотри еще раз, – и, выхватив у Фомы телефон, поднесла Михаилу вплотную к его очкам. Тот отстранился, снял очки, протер и еще раз взглянул на телефон.