Робкий ангел возмездия

– Выглядит вкусно, а запивать мы будем красным вином, прям по учебнику сомелье получилось, – Мане нравилось все: и стол, и стейк, и вино, и даже холод декабрьского вечера, но больше всего, как она ни сопротивлялась, ей нравился Фома. Даже его лохматая борода, которая так раздражала ее, сейчас казалась брутальным дополнением к его имиджу.

– Смотрите, какая интересная получается картина, почти все, с кем мы успели поговорить, были знакомы с погибшим. И сестры, Нина, и Ира Бах, – начала перечислять Маня, с огромным аппетитом положив кусок стейка в рот.

– Не придумывайте, только Нина, Ирина, насколько мы знаем, была знакома с ним только заочно, – запивая стейк вином, поправил ее Фома.

– Принимается, – согласилась Маня. – Также Миша Ефремович.

– Он тоже знает его заочно и лично с ним не знаком.

– Опять согласна, а Людмила Владимировна с Варварой – основные подозреваемые на данный момент. Варя была влюблена в него, а Людмила Владимировна, как я понимаю, не была расположена к нему изначально. Не удивлюсь, если окажется, что и Аркадий с Инессой тоже знали убитого.

– Но вы в свои размышления введите тот пункт, что его не только ударили по голове чем-то тяжелым, но еще и вытащили из бассейна и донесли до озера, – продолжал проявлять дедукцию Фома.

– Ну, вдвоем сестры могли это сделать вполне, Миша Ефремович при всей своей щуплости крепкий мужчина и тоже, думаю, справился бы с этой задачей, – рассуждала Маня.

– Дочка с мамой-пенсионеркой, вы считаете, тоже смогли бы перенести мокрое и от этого более тяжелое тело? – засмеялся Фома.

– Им могли помочь, например, тот же Ефремович, попроси они его об этом, – вполне приняв и этот вариант, сказала Маня.

– А давайте поговорим о чем-нибудь другом, – перебил логические размышления Фома, – например, больше узнаем друг о друге, мы с вами вот уже четыре дня вместе ведем расследование, но ничего толком не знаем. В такой вечер не очень хочется говорить об убийствах, вранье и подлости людей.

– Давайте, – Маня наслаждалась вечером, и ей приносило удовольствие говорить о чем угодно, – начните вы.

– Ну что, я очень рано женился, в восемнадцать лет, в девятнадцать у меня уже родилась Алиса, моя дочь. С ее мамой мы прожили недолго, потому что это был детский порыв, мы не видели мира, мы не нагулялись.

– Все понятно, вы ей изменили, – махнула рукой Маня.

– Не совсем так, она влюбилась в другого и через четыре года совместной жизни уехала в Америку вместе со своим новым возлюбленным. Мы же с Алиской остались вдвоем.

– Почему она не забрала дочь?

– Ее новый избранник был против чужого ребенка.

– Как вы справились? – Маня была искренне поражена.

– Мои родители нам помогли, без их помощи я бы не вытянул, хотя это все человеческие отговорки, когда жизнь ставит перед фактом, ты молча делаешь, не думая, вытянешь или нет.

– И что, вы больше не женились?

– Вы знаете, как-то не было ни времени, ни возможности, да и желающих особо тоже не нашлось. После ее предательства я не потерял веру в себя, нет, на это просто не было времени. Днем у меня учеба в академии, а когда окончил – служба. В это время суток с Алисой сидела мама, но вечером и ночью с ней был только я. Мама, конечно, предлагала и себе Алису забрать, и переехать к нам, но я был против. Мне хотелось, чтоб у нее был отец, понимаешь, ни бабушка, ни дедушка не заменят папу и маму. Я чувствовал свою вину, мне было стыдно перед своей дочерью, что у нее нет матери, будто я был виноват в том, что она бросила ее. Поэтому я изо всех сил старался дать ей отца, такого любящего и классного, который заполнил бы пустое место матери. Я все свои силы кинул на то, чтоб стать суперотцом, чтоб она не чувствовала себя ущербной, не чувствовала себя брошенной, – сказал Фома. – Теперь вы.

– У меня все не так интересно, я одна, пара-тройка неудачных романов – и тишина, которая длится уже лет пять, – грустно сказала Маня, – но я всегда была уверена, что в жизни особенно важными являются два чувства: любовь и чувство юмора. Люди, любящие и любимые, – они добрее и проще. Счастливцы не вступают в споры по любому поводу, не ругаются, не завидуют, потому как не могут. Любовь, настоящая любовь должна занимать в душе все без остатка, не оставляя шанса ничему другому. Чувство юмора помогает правильно воспринимать жизненные испытания, когда над ними смеешься, они не врастают, не впиваются корнями в жизнь человека, а проходят по касательной, не задевая жизненно важные сферы. Я просто всю жизнь прожила в ожидании любви, спасаясь чувством юмора.

– И что? Вы совсем одиноки? У вас нет даже подруг? – спросил Фома, подбросив дров в кострище.