Робур-завоеватель

18 июля за тропиком Козерога имело место еще одно атмосферное явление, которое могло бы напугать людей на любом морском судне. На поверхности океана распространились странные светящиеся волны, далеко катившиеся со скоростью не менее шестидесяти миль в час. Эти светящиеся волны неслись на расстоянии восьмидесяти футов одна от другой, оставляя на воде длинные борозды света. С наступлением ночи отблеск этих полос, сделавшись особенно ярким, достигал Альбатроса, и воздушный корабль можно было принять за пылающий болид. Никогда еще Робуру не приходилось летать над огненным морем, над холодным огнем, от которого нет надобности спасаться, поднимаясь в более высокие [небесные сферы. Повидимому, причина этого явления лежала в электричестве. Электрическая напряженность в атмосфере была в это время очень значительной.

Действительно, на другой день, 19 июля, морское судно, вероятно, погибло бы в этих водах, но Альбатрос глумился над ветрами и волнами, подобно той могучей птице, чье имя он носил. Если ему не нравилось лететь у поверхности волн, подобно буревестникам, до он мог, подобно орлам, найти тишину и солнце в более высоких слоях атмосферы.

В это время была пройдена сорок седьмая, параллель. Дневное время продолжалось теперь не более семи-восьми часов, и по мере приближения Альбатроса к районам Антарктики дни делались все короче.

Было около часа пополудни, когда корабль значительно снизился, чтобы найти более благоприятное воздушное течение. Он летел над океаном на расстоянии лишь ста футов от поверхности вод.

Погода была тихая. В некоторых частях неба плыли тяжелые Черные облака, бугристые в верхних своих частях. Из этих облаков вырывались удлиненные, продолговатые, шишкообразные выступы, как бы притягивавшие бурлившую под ними воду. Вдруг вода устремилась кверху, приняв форму огромной воронки. В одну секунду Альбатрос (был подхвачен вихрем гигантского смерча, к которому не замедлили присоединиться еще двадцать других, черных как чернила. К счастью, вращательное движение смерча было обратно вращению подъемных винтов корабля, так как иначе работа последних не могла бы продолжаться и Альбатрос был бы низвергнут в море. Теперь же он начал кружиться с устрашающей быстротой вокруг собственной оси. Кораблю грозила страшная опасность, избежать которой, может быть, было нельзя, так как инженер не мог освободить аппарат от смерча; его всасывающая сила лишала Альбатрос возможности двигаться, несмотря на работу подъемных винтов. Команда Робура должна была держаться за перила, чтобы ее не унесло в море.

— Спокойствие! — потребовал Робур.

Оно было действительно необходимо. И терпение — тоже.

Дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс, покинувшие свои каюты, были отброшены к самой корме с риском быть скинутыми в воду. Все продолжая кружиться, Альбатрос увлекался поступательным движением смерчей, вращавшихся со скоростью, которой могли позавидовать винты корабля. Едва ему удавалось освободиться от объятий одного из смерчей, как его тотчас же захватывал другой; всё время ему грозило быть разбитым на части.

— Огонь! — скомандовал инженер.

Это приказание относилось к Тому Тернеру, который находился около маленькой пушки, стоявшей на возвышении в центре палубы, там, где центробежная сила проявлялась менее всего.

Том понял мысль Робура и, мгновенно открыв затвор пушки, вложил орудийный патрон, вынутый им из зарядного ящика при лафете.

Раздался выстрел, и внезапно произошел обвал всех смерчей вместе с облачным потолком, который они, казалось, поддерживали.

Сотрясения воздуха от пушечного выстрела оказалось достаточно, чтобы положить конец этому атмосферному явлению. Колоссальная туча, излившись дождем, закрыла горизонт вертикальными завесами, будто необъятная редкая сеть протянулась от моря до неба.

Получив свободу, Альбатрос поспешил подняться на несколько сот метров.

— Есть повреждения на корабле? — спросил инженер.

— Никаких, — ответил Том Тернер, — Но такую игру в «волчок с ракетой» не следовало бы возобновлять!

Действительно, в течение десяти минут Альбатрос был на краю гибели. Не обладай он совершенно исключительной прочностью, он погиб бы в вихрях смерчей.

Какими длинными казались часы при перелете через Атлантический океан, когда ничто не нарушало однообразия! Дни постепенно становились короче и холод ощутительнее. Дядюшка Прудэнт и Фил Овэнс редко видели Робура. Запершись в своей каюте, инженер был занят вычислениями курса корабля. Обозначая пунктиром на своих картах путь его следования, он старался точно определить его местонахождение, записывал показания барометров, термометров и хронометров, чтобы потом внести в журнал все, что случилось во время путешествия.

Что касается пленников, то, хорошо закутанные, они подолгу оставались на палубе, пытаясь разглядеть в южном направлении хоть полоску земли.

В свою очередь, Фриколин, выполняя специальное распоряжение дядюшки Прудэнта, старался разузнать кое-какие подробности, касающиеся инженера.