Робур-завоеватель

Но не успел старший помощник сделать шага по направлению к корме, как сильный взрыв потряс Альбатрос. Деревянные части рубок полетели в воздух, все фонари потухли, и водворилась полная тьма.

Большинство подъемных винтов, поломанных или вывернутых, было в бездействии, и лишь некоторые из них на носу корабля продолжали вертеться. Внезапно корпус корабля переломился несколько позади передней рубки. Аккумуляторы, еще продолжавшие приводить во вращение передний винт, и задняя часть палубы рухнули в пространство. Почти одновременно остановились все подъемные винты, и Альбатрос полетел в бездну.

Восемь человек, цеплявшихся за обломки корабля, падали с высоты трех тысяч метров. Они падали особенно стремительно потому, что передний поступательный винт, вал которого занял при падении вертикальное положение, продолжал вращаться.

И вот в этот критический момент Робур проявил находчивость, свидетельствующую лишний раз о его исключительном хладнокровии. Он ползком добрался до рубки, уже превращенной в обломки, схватил рычаг и изменил направление вращения винта, превратив его из поступательного в возвратное.

Страшное падение было этим немного задержано. По крайней мере, части корабля летели вниз не с той все возраставшей скоростью, какая свойственна падающим телам, предоставленным действию лишь силы собственной тяжести.

И хотя это не избавляло от гибели находящихся на Альбатросе, так как они падали в море, смерть не угрожала им в воздухе от удушья вследствие быстроты падения.

Через полторы минуты, самое большее, после взрыва все, что осталось от Альбатроса, исчезло в волнах.

ГЛАВА XVII, в которой возвращаются на два месяца назад и делают прыжок на девять месяцев вперед

За несколько недель перед тем, 13 июня, на следующий же день после заседания, в котором Уэлдонский институт допустил столь бурные споры, во всех слоях филадельфийского населения, как черного, так и белого, наблюдалось неописуемое волнение.

С самого утра все говорили исключительно о неожиданном скандальном инциденте, произошедшем накануне. Какой-то пролаза, назвавший себя инженером и претендовавший на совершенно неправдоподобное имя Робура, Робура-завоевателя, личность неизвестного происхождения, неизвестной национальности, неожиданно явился в зал заседания, оскорбил всех сторонников воздухоплавания на судах, более легких, чем воздух, и осмеял всех воздухоплавателей, наговорив чудеса про машины, тяжелее воздуха; он поднял целую бурю свистков, негодующих криков и вызвал ряд угроз по своему адресу, не замедлив наградить угрозами и своих противников. Наконец, покинув трибуну, он исчез при громе револьверных выстрелов и, несмотря на все поиски, пропал: никто не слыхал о нем ничего больше.

Конечно, такой скандал должен был развязать языки, воспламенить воображение всех не только в Филадельфии и в тридцати шести других штатах США, но и в Старом Свете. Это волнение усилилось еще больше, когда вечером 13 июня стало известно, что председатель и секретарь Уэлдонского института не вернулись после собрания к себе домой.

Исчезли в безвестности не только эти влиятельные лица штата Пенсильвании, но и слуга Фриколин. Его нигде не могли найти, как и его хозяина. Нет, никогда никакой негр не заставлял говорить так много о себе! Фриколину предстояло занять видное положение как среди своих коллег, филадельфийских слуг, так и среди тех оригиналов, чудачества которых нередко создают им завидную известность в прекрасной Америке.

Следующий день не принес ничего нового. Ни коллеги, ни Фриколин не нашлись. Серьезное беспокойство! Возрастающие волнения! Многочисленные толпы перед почтово-телеграфными учреждениями, жаждущие узнать, нет ли каких-нибудь новостей!

Между тем обоих коллег видели выходившими из Уэлдонского института и громко разговаривавшими. Потом видели, как они вместе с ожидавшим их Фриколином направились вниз, сначала по Уолнот-стрит, а потом повернули к Фермонт-парку.

Джем Сип, вегетарианец, пожал даже правую руку председателя, проговорив: «До завтра!»

А Вильям Форбс, фабрикант сахара из тряпья, пожал дружески руку Фил Эвэнсу, два раза сказавшему: «До свиданья! До свиданья!» Мисс Долл и мисс Мэт Форбс, связанные с дядюшкой Прудэнтом самой чистой дружбой, не могли притти в себя от изумления, узнав о его исчезновении. Желая получить новости о пропавших, они болтали больше обыкновенного.

Прошли три, четыре, пять и шесть дней, потом неделя, потом две недели…

Не было никаких указаний, которые могли бы направить на след пропавших без вести. Самые тщательные розыски велись во всем квартале, на всех улицах вблизи гавани и, наконец, в самом парке, под густыми кущами деревьев в глубине рощи. Нигде ничего!