Род Волка

— А так ты не можешь, да? — с долей разочарования спросил Горностай. — А я думал…

— Старейшины, — как можно вежливее перебил Семен, — я просил лишь разрешения осмотреть воина. Разве я обещал помочь ему? Обещал?

— Ну… Тогда зачем смотреть-то?

— Понимаешь, я ИНОГДА могу помочь, а чаще — нет. Вот и хотел посмотреть.

— Ладно, снимай рубаху, Ветер!

— Не могу, — ответил воин. — Уже пробовал. Ничего не получается. Слишком больно.

— Тогда надо разрезать, — пожал плечами Семен.

— Одежду портить?!

— Ничего, — хмыкнул Медведь, — у него три бабы в жилище, уж как-нибудь зашьют! Режь, Семхон!

Семен достал из кармана нож, разложил и, прикрывая рукой лезвие, вспорол рубаху сверху донизу, а потом еще и поперек — к левой руке. Воин остался голым. Семен подтащил его к костру и озадаченно почесал затылок.

Область ключицы и вся левая часть груди представляли собой одну большую гематому, а попросту синяк, поверх которого размещалась широкая вертикальная ссадина. Происхождение всего этого было понятно: удар шел наискосок сверху, мужик уходил от него на дальнюю дистанцию и не успел. Не успел на пару сантиметров, которые принял костями и мясом.

— Старейшины, — попросил Семен, — подвиньтесь, пожалуйста. Пусть он сядет.

Ветра усадили на бревно возле костра, Семен опустился перед ним на корточки и стал разглядывать травму. Потом попросил убрать правую руку. Воин просьбу выполнил и скривился от боли. «Ох-хо-хо-оо, — подумал самозваный лекарь, — рентгеновский снимок делать надо. И обезболивание. Ему бы новокаинчику вколоть… Или водки стакан. А рентгена у них тут, кажется, нет — пальпировать придется, однако. Но он же просто хлопнется в обморок или еще куда-нибудь от болевого шока. И все скажут, что я сделал только хуже. Мд-а-а… Как же быть? Если только… Они же тут все внушаемые, как дети… Нужно что-то… Есть, придумал!»

— Значит, так, — сказал Семен, обращаясь ко всем сразу, — я должен пощупать плечо и руку. Это не лечение, это нужно для того, чтобы узнать, КАК его следует лечить. Ему будет очень больно. Боль нужно победить, и я знаю для этого заклинание. Но никто не может слышать его просто так: все должны нас покинуть или остаться и помогать.

— Мы поможем! — ответил за всех любопытный Горностай.

— Поможет-поможем, — подтвердил Медведь. — Говори, что делать надо.

— Сейчас я скажу заклинание от боли, — заявил Семен. — Все должны его запомнить и повторять вслух. И ты, Ветер, тоже должен повторять, понял?

Вскоре процедура подготовки к осмотру пациента превратилась в культмассовое мероприятие: кажется, все население лагеря столпилось вокруг костра. К удивлению Семена, оказалось, что Атту исключением не был — память оказалась отличной у всех. Минут через пятнадцать толпа уже довольно дружно скандировала:

Много прекрасного в мире Срединном:
Небо вверху и земля под ногами,
Зелень деревьев и шорох травы,
Боли же нет — только призрак один.

Мяса глоток и соитие с женщиной,

Бег по равнине навстречу рассвету,
Выстрел прицельный, сражающий зверя,
Боли же нет — растворилась, как дым.

Шутки друзей и отдых вечерний,

Ярость сраженья и скальп побежденного —
Много дано мне в пути меж мирами,
Боли же нет — убежала, как мышь.

Голод и жажда, усталость смертельная —

Жалкая плата за радости жизни,
Их обменяю я вмиг, не торгуясь,
Боли же нет — только призрак один.

Было заметно, что, повторяя неуклюжий, но мало-мальски связный текст, люди получают не просто удовольствие, а прямо-таки ловят кайф, похожий на наркотическое опьянение.

После трех повторов Восточный Ветер удивленно заморгал глазами и заявил:

— Все! Уже не болит!

— А у меня живот перестал болеть! А у меня зуб! А у меня!.. А у меня!.. — послышались голоса из толпы.

— Тихо! — поднял руку Кижуч. — Сейчас проверим…

Он начал медленно подниматься с бревна. Что там у старейшины с правым коленом, Семен не знал: то ли ревматизм, то ли отложение солей, то ли осложнения после травмы, только процедура усаживания и вставания всегда была для Кижуча мучительной, хотя ходил он почти не хромая. На сей раз поднялся он довольно легко и заявил:

— Ты не прав, Семхон! Только о себе, наверное, и думаешь! Разве это правильно — владеть такой магией и молчать?! Люди мучаются, а тебе заклинаний жалко, да? Не ожидал я от тебя, никак не ожидал!

Семен чуть не захлебнулся от обиды: вот она, людская благодарность! Он уже хотел высказать старейшине все (ну, почти все), что он думает по этому поводу, но осекся, так как увидел, что Восточный Ветер встал и собирается уходить, явно считая лечение законченным.

— Э, ты куда, парень!?