Род

– Йорунн, прекрати! – проревел Бьёрн, пролетая мимо Хельги, но кулаки его сестры поднимались и падали, молотя по рукам, которыми Руна отчаянно пыталась прикрыть лицо. Когда он схватил Йорунн, та начала пинаться, задевая скулившую Руну и пытаясь оттоптать ногу Бьёрну, но без особого успеха.

– Да что с тобой? – Здоровяк с легкостью поднял сестру на полфута от земли.

– Она сука! – прорычала Йорунн.

– Это я знаю, – сказал Бьёрн, – но и ты тоже, а мы ведь тебе морду не бьем, правда? Что случилось?

Но Йорунн отказывалась отвечать и лишь извивалась в его руках.

– Выпусти меня, ублюдок, – прошипела она.

Хельга увидела, что Бьёрн принял решение и повернул к реке.

– Пусти меня! – визжала Йорунн. – Пусти!

Бьёрн продолжал идти, безмолвный, как зима.

– Хельга! – крик Эйнара привел ее в чувство. – Помоги Руне зайти в дом – надо промыть ей раны и кровь остановить.

К ее удивлению, Сигмар наклонился и помог Руне идти. Заметив ее взгляд, он буркнул:

– Смотреть на нее сейчас не могу. С Бьёрном она в безопасности…

Его прервал пронзительный вопль, резко стихший. Потом с берега донесся скрежещущий голос Йорунн:

– Я убью тебя! Ублюдок! Я…

Голос снова затих.

– По крайней мере Йорунн будет чистой, – заметил, не в силах стереть ухмылку с лица, Эйнар, пока они вели Руну к дому, – Почему грязная вода?

– Да просто схватила, что попалось, – призналась Хельга.

– Так ей и надо, – пробормотал Сигмар. Шедшая рядом Руна всхлипывала.

Когда они вошли во двор, к ним подбежали Агла и Гита.

– Что случилось? – спросила Гита, широко вытаращив глаза.

– А то тебе непонятно, – рявкнула Агла. – Ведите ее в дом, болваны.

Сигмар и Эйнар вытянулись и, следуя за Гитой, наполовину ввели, наполовину внесли Руну внутрь. «Как дрессированные псы. Так вот что он в ней нашел», – подумала Хельга, но ее прервал взгляд Аглы:

– Ты – принеси воды.

Она развернулась и принялась искать ведро с дождевой водой, которое должно было быть где-то за углом. Когда по земле не катались, избивая друг дружку до смерти, визжащие женщины, найти его оказалось просто. С реки долетали обрывки разговора – сорванный голос Йорунн и рокот Бьёрна.

– …Но она думает, что это он сделал, Бьёрн. Ее собственный муж!

– Мы все на пределе, и тебе хуже всех.

– Ну это же не моя сраная вина, правда? Мы спим в одном доме с убийцей.

– Если ты в это веришь, так не бей морду жене убийцы.

Неожиданно устыдившись, что подслушивает, Хельга схватила ведро и заторопилась к двери дома.

Когда она вошла, моргая, чтобы привыкнуть к полумраку, то услышала голоса: трое – нет, четверо – людей одновременно говорили поверх поскуливаний Руны.

– …Она не может просто…

– Но что стряслось?

– …должен быть какой-то повод…

Вернулись Аслак и Тири, а Агла с Гитой осторожно раздевали Руну и искали для нее что-нибудь чистое. Хельга взглянула на Руну из-за плеча неловко нависавшего над ней мужа. «Она кажется такой молодой, – подумала она. – Такой маленькой и… беззащитной». Эта мысль не укладывалась в голове. Хельга на многое была способна, но только не считать Руну беззащитной. Подожди-ка, а это не тень усмешки промелькнула на ее лице? Хельга моргнула, и тень исчезла, а Руна была всего лишь сидевшей на кровати расстроенной женщиной, за которой ухаживали подруги. «Трудно представить нечто более далекое от образа убийцы», – подумала Хельга и расчистила небольшую полочку для Руны в своей кладовой.

– С ней что-то нужно сделать, – сказала Агла.

– Но ты же и так ее залатываешь, – сказал Сигмар.

– Да не с ней. С твоей женой, – огрызнулась Агла.

Сигмар ссутулился и стал совсем жалким:

– И почему это я должен делать? Тут полно ее родичей.

Агла нахмурилась:

– Но… ты ее муж.

Сигмар презрительно фыркнул:

– Я скорее…

Скрипнула дверь, и разговор стих. Все обернулись посмотреть, как входит громадина Бьёрн, а следом за ним его изящная сестра. «Скорее утонувшая крыса», – подумала Хельга. В тех местах, где промокшая одежда не липла к ее телу, она отвисала, а хлюпанье башмаков Йорунн разносилось по всей комнате, пока она не остановилась.

Хельга чувствовала, как бьется ее сердце. Раз-два… Раз-два…

– В тебе нет чести. Ни капли, – голос Аслака был ровным и натянутым, как тетива. – Ты могла ее убить.

– Странное время ты выбрал, чтобы за нее заступаться, – ответила Йорунн.

– НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ! – заорал неожиданно взъярившийся Аслак. – НЕ СМЕЙ РАСПАХИВАТЬ ПАСТЬ, А ТО Я ТЕБЕ ВСЕ ЗУБЫ ПОВЫБИВАЮ, МЕЛКАЯ ТЫ ВОНЮЧАЯ СУЧОНКА!

– Аслак! – воскликнула Агла.

– Заткнись, – рявкнул Аслак и уперся взглядом в Йорунн. – Ты ведь знала, что я все исправил. Ты знала, что я обеспечил свою семью. Ты знала, что мы будем счастливы. И решила все испортить. Да знаешь, что я…

Это было незаметное движение, скорее смещение, но неожиданно между Аслаком и его мишенью возник Эйнар.

– Хватит, – сказал он, и Хельга почувствовала озноб. Голос Эйнара изменился, и его осанка тоже. Это была не просьба остановиться, а скорее обещание того, что случится, если Аслак этого не сделает.