Родина

— Поехал бы ты с ним или нет — задумчиво сказал генерал Гришин — это бы ничего не изменило. Он бы все равно нашел способ к тебе подползти… с…а та еще. Говорили в Афгане, где он служил — что он в обмен на информацию по верхушке душманов, по Пешаварской семерке[27] — сдавал своим агентам в бандах информацию по нашим блокам и колоннам. Правильно… ну, один блок вырежут, другой… колонну сожгут. Это ерунда, бабы новых нарожают. А вот у Каплунова всегда была самая точная и правдивая информация. И ведь не поймешь, кто чей агент — то ли моджахеды агенты Каплунова, то ли Каплунов — агент моджахедов.

— Вот с…а.

— Он лжив. Причем болезненно лжив, он лжет даже тогда, когда в этом нет нужды. Причем в этом искусстве он достиг невиданных высот — даже я далеко не всегда смогу понять, когда он лжет. Не говоря о тебе.

— Я понял, товарищ генерал.

— Что ты понял?

— Пусть только еще подойдет…

— Да ничего ты не понял! — зло сказал Гришин — потому что если Каплунов взялся за тебя, он уже не отстанет. Не сможет использовать — уничтожит. Каплунов начал против тебя игру, почему — пока не понятно. Не играть — это гарантированно проиграть. В одиночку ты тоже проиграешь… но я тебе помогу.

— Евгений Николаевич… он операцию Сель упоминал.

— Что именно?

Стеблов добросовестно пересказал, генерал внимательно слушал.

— Все документы по Сели лично у меня, получить их из моего сейфа он не мог. Просто где-то что-то услышал, и решил взять тебя на испуг. Наверняка он слышал твое имя в связи с этой операцией и имя Першунова — но не более того.

— Ясно. Что мне делать?

— Что ты ему рассказал, давай, подробно.

Стеблов добросовестно пересказал.

— Так… ничего лишнего ты ему не сболтнул. Эту же позицию держи и дальше. Сдавай информацию по минимуму… и сам задавай вопросы. Ну, под дурачка закоси… ты же был там. Попробуй выяснить, почему Каплунова так интересует Абу Саед и что ему известно. Запоминай все, что он скажет.

— Есть.

— Хорошо. Со вдовой поговорил?

Стеблов невесело усмехнулся.

— С женой, товарищ генерал. Поговорил. Ничего хорошего из этого разговора не вышло… Надя, Надежда собирается восстанавливать семейные отношения. А мне лучше отойти и не мешать…

— А Першунов сам как к тебе относится? Поговорили?

— Поговорил. У него претензий нет, я ведь спас его. Говорит, что за Сель меня не винит — тогда по-иному нельзя было.

— Ясно. Ну, тогда, товарищ майор, ваше решение отойти и не мешать, представляется мне глубоко ошибочным и неадекватным складывающейся обстановке. Глава семьи не держит на вас зла… значит, все в порядке. Поддерживайте дружеские отношения, особенно со старшим лейтенантом Першуновым. Будьте рядом. О любом вашем контакте с Першуновыми — докладывать мне. Это приказ.

— Понял — выдавил из себя Стеблов.

— Надеюсь. Если ты еще не понял, здесь не институт благородных девиц. И дела, которыми мы занимаемся — сомнительны как с точки зрения закона, так и с точки зрения морали. Но это не значит, что ими не надо заниматься, так?

— Так.

— Тогда имей в виду — ты идешь на подполковника. Комиссия первый вопрос, какой задаст — почему не женат до сих пор. У нас сам знаешь, холостяк рассматривается как потенциальный изменник и перебежчик. Холостяку чего — поднялся да пошел. Так что решай вопрос. Если сам не можешь, вон, Ирина — обратись, она на тебя быстро… ярмо наденет. У нее в институте потенциальных невест… на целый полк хватит. Если хочешь знать — я не против. Любых — вариантов.

Генерал хлопнул его по плечу — и пошел в квартиру. Остановился.

— И да… все забываю сказать. На работе — в кассу загляни. Там тебя премия в шесть окладов дожидается. За твои геройства в Грозном.

И — ушел. А он остался стоять… над пропастью в двенадцать этажей. И было ему отчего-то… тошно-тошно. Хоть головой вниз…

Москва. 07 января 2000 года

Сегодня — была пятница. И уже сегодня — генерал Гришин получил приглашение на игру. В спортивный комплекс, на кортах которого проходил кубок Кремля.

К зданию — он подкатил на своем личном Вольво, заметив, что сейчас около здания слишком много охраны. Бронированные Зилы — дремали в полумраке московского зимнего вечера, уже горели фонари. Охрана — остановила его сразу и даже удостоверение сотрудника ФСБ их не убедило — не поленились позвонить внутрь и спросить, кто ждет Гришина. К счастью — директор ФСБ уже подъехал.

* * *

Директор Федеральной службы безопасности — был уже переодет в теннисную форму — шорты, майка. Он стоял рядом с кортом, там где находятся скамейки тренеров и обслуги. На Гришина взглянул скептически.

— Давно играли?

— Ну… год, примерно.

Директор — вдруг по-дружески подмигнул — последнее, что можно было ожидать от этого человека.

— Терпеть не могу теннис. Только связки рвешь, да шишки набиваешь. Пойдемте, лучше поболеем.

Они поднялись на трибуны.

— Итак…

— По вашему поручению, товарищ генерал-полковник…

— Без званий… не порти вечер.