Родина слоников

История о том, как бабы-дуры наплели петель, запутали хорошую дружбу, пережгли капитанам пробки и тем поставили под вопрос обороноспособность первого в мире государства рабочих и крестьян, была уже новым словом в маринистике и неожиданно объяснила, почему политотделы с таким пониманием относились к жалобам дрянных жен-скандалисток. Мексиканский зачин оборачивался прозой основной части и причитаниями актрисы Белохвостиковой, сколько попок она уколола за сегодняшний день в свете эпидемии кори. Конечно, и здесь были краснощекие дочки на санках, и польские пластинки, и коньяки-хрусталь-мандарины к рядовому ужину вернувшегося с вахты мужа-альбатроса — но свадьбой, как известно, сказки заканчиваются, а были начинаются. Третий сокурсник оказывался паркетным прохвостом, адмиралы Жженов и Лавров обсуждали неполное служебное соответствие, и море, как ему и положено, смеялось.

Кипенная с белыми брызгами легенда белых штанов, флажковой азбуки, дублируемых команд и неправильных ударений (в фильме четырежды настойчиво повторяется слово «рапорт» — чтоб не думали, что случайная ошибка) от столкновения с десятилетием скептичного реализма дает течь. Флот хорош при тихой погоде, но иногда черен, подл и туп, как берег. И только громадные корпуса, выстроенные в струнку походным маршем, твердое осознание впервые (!) достигнутого стратегического паритета, рапорт «Входим в территориальные воды Кубы» смазывают двухкомнатную суету и возвращают смысл пафосу мореходок. Адмирал, конечно, ворчит, что все четверо его детей рождены на разных флотах, — но на сочувственное «Эк вас покидало» с отработанной лавровской лукавиной отвечает: — Служим Советскому Союзу.

«Отроки во Вселенной»

1974, к/ст. им. Горького. Реж. Ричард Викторов. В ролях Миша Ершов (капитан Середа), Саша Григорьев (бортинженер Козелков), Володя Савин (астронавигатор Копаныгин), Володя Басов — младший (космозаяц Лобанов), Оля Битюкова (экзобиолог Кутейщикова), Надя Овчарова (космоврач Сорокина), Ира Попова (археолог Панферова), Вадим Ледогоров (Агапит), Иннокентий Смоктуновский (Исполняющий Особые Обязанности). Прокатные данные отсутствуют.

Проиграв космическую гонку, Америка уступила нам и первенство в научной фантастике. Шестидесятые, прямо скажем, не блистали победами по обе стороны Рубикона; фильмы, трактующие космос как пузырящуюся плазменную тайну («Туманность Андромеды»-67 у нас и «2001: Космическая одиссея»-69 у них), были приняты сравнительно сдержанно. Для интереса требовался осязаемый враг, а шестидесятническая вера в науку, прогресс и мирную политику ЦК КПСС консервировала образ высших сфер как гостеприимных далей для пытливых землян — вроде искрящегося океанария с ручными дельфинами и большими медведицами.

Грезам о межпланетных экспрессах положит конец серия жестоких катастроф конца 60-х. В 67-м сгорят Комаров и «Аполлон»-6, в 71-м терпит бедствие и с трудом возвращается на землю «Аполлон»-13, месяц спустя гибнут при посадке Добровольский-Волков-Пацаев, аварии на ядерных реакторах и регулярные авиакатастрофы в прямом смысле вернут человечество на землю — к скафандрам и технике безопасности. В 70-м США учредят агентство по охране среды, в 71-м «Гринпис». К тому же с началом 70-х супердержавы угомонятся и заключат ряд соглашений, связывающих мировой баланс правилами джентльменского поведения. Придет время обживать свою планету, разумный галактический изоляционизм откроет шлюзы песням про космических негодяев — и пионерами здесь опять окажутся русские. Пионерами в прямом смысле: в 74-м дети-школьники-шалопаи, заброшенные на орбиту ошибочным расчетом взрослых, вступят в смертный бой с безжалостной планетарной машинерией.

Дилогией «Москва — Кассиопея» (1973) и «Отроки во Вселенной» (1974) сценаристы Зак и Кузнецов с режиссером Викторовым задали тон галактической кинофантастики на четверть века вперед. Автоматизировав производство и быт, человек испугался бунта машин. Достаточно было самосовершенствуемой системе чуток отрегулировать программу, чтобы прийти к выводу о полной ненадобности людей. Противостояние теплого и пушистого холодному и гладкому, а гения и бессмертия — чувствам и душе станет определяющим для fiction-кино конца века (см. «Терминатор» и «Возвращение Джедая»), но Россия тут опередит всех. Смешанные экипажи с мужественными фамилиями, враждебные в звездную крапинку миры, искусственные сады на орбитальных станциях, модели добрых-болтливых роботов и усовершенствованных гоблинов-убийц, общая эстетика блестящих одежд и легкого трепа о гравитации, телекинезе и защитных полях, фобия лазеров, зомбирования и механического самоуправления придут в США лишь на излете 70-х — в «Черной дыре», «Звездных войнах» и «Звездном пути». К тому моменту боевое звено отроков во вселенной уже не оставит на планете Альфа-Кассиопея ни одного самодвижущегося аппарата. В зоне российской ответственности космопространства установится полный контроль миротворческих сил. Убийцы детей под напором молодой гвардии станут грудой металлолома.