Родитель, отстань от себя!

Практика осознанного внимания влияет на детей и более опосредованно: она учит нас замечать первые стрелы и реагировать на них самосостраданием. Когда за первыми стрелами не следуют вторые и третьи, мы более сосредоточенны, не испытываем столь сильную боль и не обрушиваем на себя тонны презрения. Само воспитание детей перестает казаться сложным и напряженным делом, мы становимся гибче, не реагируем грубо и импульсивно, а для детей все это, безусловно, огромный плюс.

Продвинутая практика осознанности

Почти все мои знакомые родители в тот или иной момент а) начали заниматься медитацией, б) задумывались о том, что надо бы заняться медитацией, в) даже не думали о медитации, потому что им некогда витать в облаках с единорогами, когда посудомойка еще не разгружена. Но базовая медитация осознанности не имеет ничего общего с единорогами, очищением ума, настройкой чакр и так далее. Она просто учит вниманию. Мы выбираем объект концентрации — часто им является дыхание, — и, когда ум начинает блуждать (а это происходит неизбежно, обычно прежде, чем успеваешь вздохнуть два раза), надо просто отметить, что появились посторонние мысли, а потом снова перевести внимание на дыхание.

Медитация осознанности позволяет распознать, как именно мы проявляем презрение к себе и по какому излюбленному сценарию у нас проходят срывы, и прокладывает соответствующие нейронные цепочки в мозге. Перестав отвлекаться, мысленно составлять списки дел и думать о горах нестираного белья, мы получаем возможность наконец сосредоточиться на своих мыслях, чувствах и физических ощущениях. По причинам, описанным в первой главе, эти мысли и чувства редко связаны с похвалами в свой адрес как замечательному родителю, у которого все получается. Редко мы думаем о том, как приятно просто отдохнуть и подышать несколько минут. Как правило, нас увлекает водоворот мыслей о неудачах и обо всем, что нужно исправить, а попутно о том, что мы забыли отправить письмо школьному психологу. Но одно лишь осознание своих мыслей и осознанная реакция на них — не мгновенное следование импульсу, а решение сосредоточиться на дыхании, например, — уже означают, что мы наконец научились чему-то важному. И когда в следующий раз грянет буря, мы сможем отследить привычные реакции: тенденцию напрашиваться на драку, замирать или паниковать. Заметив их, мы перестанем идти на поводу у своих инстинктов и сможем сами выбирать, чему уделить внимание.

 

Самый важный вывод: осознанность — небольшой сдвиг в восприятии, но он полностью изменит ваше отношение к действительности и способность ею управлять.

Глава 5

Вы не одиноки: сила взаимосвязанности

Вернемся к нашему «дню на пляже» из второй главы. Представьте, что в разгар утреннего хаоса, когда ваш парт­нер, обидевшись, ушел на кухню, дочь слилась в свою комнату, хлопнув дверью, а вы сами спрятались в туалете, в дверь позвонили. Пришла ваша хорошая подруга и принесла свежеиспеченных кексов с чер­никой.

Подруга, заметив напряжение на вашем лице, интересуется, как у вас дела. Вы колеблетесь немного, раздумываете, рассказывать ей обо всем или нет. Ведь у нее не просто все в порядке настолько, что она напекла кексов, она даже вспомнила о вас и принесла их вам и вашим близким. И похоже, с утра успела принять душ и даже причесаться.

М-да. Если бы она вам не нравилась, в тот момент вы бы ее возненавидели.

Вы же с мужем и детьми без ссоры не можете даже решить, выходить ли из дома (не говоря о том, чтобы выйти). И вот вы стоите на пороге и чувствуете себя полной идиоткой, смотрите на эти кексы и думаете, как ответить на вроде бы невинный вопрос подруги, как у вас дела. Как вообще можно ответить на этот вопрос?

Почему так сложно налаживать и сохранять связь с окружающими

Если бы Счастливая Мама с Кексами заявилась ко мне домой в первые годы моего материнства, я бы улыбнулась, кивнула и ответила, что мы собираемся на пляж. Я бы, конечно, соврала, но ни за какие коврижки не призналась, что в моем доме полный тарарам. Но я ни капли не сомневалась: скажи я правду, в ответ услышу неизбежное подтверждение того, что я и так прекрасно знаю, — что у нее самой никогда не бывает таких проблем.

Первые несколько лет материнства я реально верила, что я единственная мать, которая с ужасом каждый день забирает детей из сада, потому что не знает, кого ей выдадут: милых плюшечек или обезумевших монстров, чьи головы крутятся на шее на триста шестьдесят градусов. Я не сомневалась, что я одна на всем белом свете сажаю своего почти двухлетнего ребенка перед телевизором, потому что понятия не имею, как иначе уложить спать новорожденного. Я была уверена, что все остальные родители знают, как совмещать воспитание детей и работу, и только я одна в полной растерянности, что мне делать с моей карьерой, если она у меня, конечно, осталась и если я все еще хочу ей заниматься, и, о черт, эти дети рассыпали на кухне термомозаику, и пойду-ка я поплачу в уголке.