Родька

— Нет! Я должен улететь сегодня. В крайнем случае, ночью. Я просто не выдержу. Понимаешь, не выдержу. Меня разорвет, разметает на куски!

— Хорошо, — сказал Стас. — Улетишь сегодня. А теперь я пошел, а ты давай загляни к Кате. Она тоже хочет тебе что-то сказать.

Но Катя ничего сказать не хотела. Она хотела просто покурить.

— Сигареты есть? Прекрасно!

Мы задымили. Она по диагонали ходила по комнате. А я сидел на диване.

— Какая погода, а? — вдруг сказала она.

— Со мной что-то должно случиться! — сказал я.

Потом она сходила куда-то и принесла бутылку ментовки.

— Это вам на память.

— Спасибо.

Стас примчался уже поздно вечером.

— Быстро, быстро! — сказал он. — У нас на дорогу остается…

— Вся жизнь! — сказала Катя. — Вся жизнь! — И засмеялась.

В такси они со Стасом сидели на заднем сиденье, и оттуда мне в спину веяло чем-то хорошим, прекрасным, чем-то давным-давно забытым.

— Как ты думаешь, с ним в самом деле что-то случится? — услышал я голос Кати.

— Не беспокойся, — отозвался Стас, — с ним никогда ничего плохого не случается. Он же везун, в отличие от некоторых.

— До свидания! Желаю вам!

— До свидания! Главное, чтоб ты…

Шум, гам, толчея. Стас прорвался куда-то, куда его не пускали. Надо, надо! А как же? Разве я сам сумею заполнить декларацию? И инструкции. Масса всяческих инструкций. Если пришел счет за телефон, деньги там-то, оплатить. Вот это в чемодане вещи мои, а вот это, в пакете, — его. А вот это — книги. Кучу русских книг мы накупили в Софии, и Стас отправлял их со мной.

— От Стеши будут письма, возьми их из ящика и положи мне на тумбочку. Если хочешь, можешь прочесть.

— Ага!

— Ты слушаешь меня?

Я смотрю на Катю. Вон она за окном. Катя махала нам рукой. Мы помахали ей тоже.

Какая-то девица подошла к нам. Постояла. А потом подошла еще раз и попросила ручку.

— Нету, нету! — сказал Стас. Чем-то она ему не понравилась. — Ну так вот, если придет Васька, ну вот этот, который с кислородом… Ты слышишь? Заика такой…

Но я не слышал. «Скорей бы! — думал я. — Прямо с аэродрома возьму такси…»

И вот я уже в самолете, и самолет набирает высоту.

«Мы, друзья, перелетные птицы, только путь нам одним нехорош!..» — Это была любимая песня капитана Волобуева. Почему-то он вдруг вспомнился мне. — «На земле не успеешь жениться, а на небе жены не найдешь». — Тоже был заботливый. Прямо как Стас. Вот так же он меня провожал когда-то. И так же давал инструкции. «В Москве, — говорил он, — в Москве вы первым делом…» Я его тоже не слушал. А зачем? Мне б только доехать, дорваться до Москвы, думал я. А там… Там папа. Там все будет тип-топ. Господи, скорей бы! Скорей!

Рядом со мной в кресле никого не было. Может, поспать? Кто много спал, тот много видел. И время незаметней пролетит.

Смешно: время летит, и самолет летит. Оба летят. А какими курсами? Попутными или навстречу друг другу?

По проходу шла та самая девица, которая просила ручку. Смешная какая…

— Ой, простите!

Самолет качнуло в воздушной яме, и она, чтобы не упасть, схватилась за спинку моего кресла. Перед моим лицом на мгновение возникла ее рука. Небольшая, чуть смуглая, маникюр на ногтях облупился. И какая-то она…

Я посмотрел на ее лицо. Да это же Лигия! Меня прямо как кипятком ошпарили. Лигия! То есть, нет, конечно. Откуда? Да и не похожа она совершенно на Лигию. Моя первая любовь была смешней. Еще смешней! Вот разве что руки. Нет, и руки у Лигии были другие — всегда чуть напряженные, как куриная лапка. Когтистенькие такие: цап, цап! А у этой… Ей надо быть нянькой или медсестрой, подумал я. Наверное, ребенок, которого она касается, чувствует… тепло мира.

Где-то я вычитал, что если ребенка лишить ласковых прикосновений, он обязательно вырастает калекой. Вот мы кормим детей, пичкаем их. Да и друг друга, А насчет прикосновений у нас не густо.

Господи, что это со мной? Я с трудом дождался, когда это чучело гороховое опять пойдет мимо меня.

Все в ней было смешно. Все без исключения. И походка, и слишком короткое полупрозрачное платье явно с чужого плеча.

— Лигия! — громко позвал я, не глядя на нее.

— А? — Она вдруг остановилась. — Это вы мне?

— Н-нет. То есть, да. Здравствуйте. А… А вы кто?

— Я никто, — сказала она. — Я просто так.

— Какое совпадение. Я тоже просто так. Садитесь тут. Здесь сидеть будем.

Я как бы со стороны слышал это свое бормотание и готов был… Да самое простое. Я готов был сейчас же, немедленно схватить ее за руку.

— Так я же там сижу! — Она показала пальцем куда-то вперед.

— Это вы раньше там сидели. А теперь будете сидеть здесь. Тут лучше… видно.

— Ага, лучше… — Она села и засмеялась. — А я… Я вас сразу приметила. Вы там с братом стояли. Или это друг? Я еще ручку спросила. Но мне и не нужно было, у меня у самой — вон. Другим еще могу дать. — Она разжала кулак и показала мне два стержня от шариковой авторучки. Оба наполовину исписанные. Все было, как во сне. Как в диком каком-то сне. Зачем она таскает их с собой? — У вас были такие веселые лица, — журчал ее голос. — Хоть кто-то веселый, подумала я. Хотелось послушать, что вы говорите. А он вас очень любит, да?