Родька

— Ты что? Ты что? — Я силился оторвать его от себя.

— Что? А ты не знаешь? — Он выпустил отвороты моего пальто. — Так вот, заруби себе на носу: ты сделал это два раза в жизни — первый и последний!

— Да объясни ты, что случилось!

— Что?!

Оказывается, Стеша случайно проснулась, когда я уходил. Что-то ее напугало. Она стала кричать, звать меня. Но я не расслышал. То есть, я слышал какой-то голос. Но я был уверен, что это звучит внутри меня. Что это голос папы… А может… Не знаю…

— Она и сейчас еще была бы в истерике, если бы не укол, — сказал Стас. — Ты же знаешь весь этот ваш шаманский набор! Вдруг впала в транс, и ей привиделось, что ты лежишь в луже крови и у тебя вытекли глаза… А что — было у тебя там что-нибудь на дороге?

— Нет, ничего не было…

Я вдруг вспомнил, как промчался между грузовиками.

Стас был жутко злой.

— Имен в виду, — сказал он, — еще вот так бросишь ее — я тебе устрою! Со мной шутки плохи.

— Со мной тоже, — сказал я. — И я тебя просто по-дружески прошу, ты меня никогда больше не бей, ладно? А то…

— Что «а то»?

— Ты не думай, это не шутка, я тебя случайно могу изувечить, а потом сам же буду переживать. Ведь я перед тобой преклоняюсь…

— Ты — меня? Изувечить? — Стас хохотнул. — Интересно, как?

— Ничего интересного. Могу показать. Даже сейчас… Это, в общем, оружие для обороны. Или для справедливой мести. Как раз на этот вот случай. Ты пойми, я же не виноват. Ты, как друг, должен был сначала выяснить, а потом уж…

— Зачем столько слов? — сказал Стас. — Ну! Я жду. — Он закрыл дверь гаража, и я слышал, как щелкнула задвижка.

Я посмотрел на Стаса и удивился: сейчас он был еще злее, чем когда я вошел в гараж.

— Еще одно слово! — сказал я. — Ты должен меня опять толкнуть или ударить. Тем более, что тебе же хочется.

— Еще как! — сказал Стас и закатил мне оплеуху. — Ну!

Я стоял, звенел каждой клеткой. А в голове клубилась медленная, мутная мысль: «Отступать некуда. Придется все-таки включить эту чертову рычалку».

— А ты, я вижу, еще и трус! — Стас завелся окончательно. — «Изувечу!»… Ах ты, гнида! Ах ты!..

Это было как раз то, что нужно.

— Да, я гнида — сказал я. — Я гнида! — Сами собой у меня оскалилось зубы. Я с клокотанием зарычал где-то в глубине себя. Аппарат сработал моментально. Сильная кровь хлынула в голову, руки и ноги пружинно напряглись, и я кинулся на Стаса.

Не помню, как именно мы дрались и сколько досталось мне. Может, и много, но я ничего не чувствовал. Когда рычишь — чувства боли нет. Помню только, что гонял Стаса по тесному гаражу до тех пор, пока он не изловчился и не скрутил меня на полу.

— Лежи! Лежи, не дергайся!

Ему казалось, что это уже все. Но стоило слегка ослабить нажим, как я вскочил на ноги и опять кинулся на него. В конце концов он вскочил на верстак и схватил разводной ключ.

Почему-то мне казалось, что в ключе ничего страшного нет. Но надо было лезть за Стасом или ждать, пока он спустится. Лезть или ждать?

— Только не вздумай карабкаться сюда! — сказал Стас. — Честное слово, трахну ключом по башке. Надоело. — На левой скуле у него был кровоподтек. — Предлагаю боевую ничью!

— А кто гнида? — сказал я. И опять у меня наметилось самопроизвольное рычание.

— Гниды нет. Нет! — сказал Стас. — Она вышла вон туда, на улицу. Курить. Ты удовлетворен? — И он слез с верстака.

— Ну хорошо.

— Нет, еще не хорошо. — Стас помолчал. — Дело в том, что я не могу оставить последнее слово за тобой. Это выше меня, это моя натура.

— Ну?

— Становись вон туда, в угол, и я еще раз как следует тебе врежу. Извини, но это действительно выше меня. Иначе мы просто должны будем расстаться. Навсегда. Тебе это подходит?

— Нет.

— Тогда становись.

Какая-то жуткая тоска вдруг сковала меня. А, какая разница! Я встал в угол и напряженно зажмурился.

Долго ничего не было. Очень долго. А потом я почувствовал какое-то тепло у себя на щеке. Я открыл глаза. Это была рука Стаса. Он стоял рядом со мной, обнял меня за плечи.

— Слушай, брат Подмышкин, — сказал он, — я же вижу, с тобой что-то творится. Ну, другим — ладно. Но мне, мне-то ты мог бы все-таки сказать! Или ты считаешь, что я уж совсем?..

Совсем, не совсем… Глупости. Стас искренне думает, что ему можно что-то рассказать. Тем более до конца. Для него все приходится сокращать. Адаптировать. Нетерпелив, как все смекалистые…

— Да ничего нового, — сказал я. — Просто любовь. Большая. Безответная. Эх-эх-эх! Ладно, пойдем.

— Ничего. — сказал он. — Стеша все равно спит. Я он вколол двойную дозу. Так ты все-таки скажи мне толком, значит, что ж, ты ездил туда, к ней?

— Да, да!..

— Ну?

— Плохо. Вернее, хорошо. Но просто я убедился еще раз, что душа этого существа принадлежит другому человеку. Совсем другому. А может, даже и не одному. Но не мне. Одним словом, как поется в той песне: «Кто-то любит кого-то и опять не меня».

У меня уже не было сил вести этот туманный разговор. Хотелось скомкать его поскорей. Но Стас не давал.

— Хорошо, — сказал он. — Но тогда объясни мне, почему ты приехал такой радостный? Почему ты прямо с порога заорал, что все прекрасно? Ты ведь был доволен!