Родная речь, или Не последний русский. Захар Прилепин: комментарии и наблюдения

В рядах прилепинского батальона служит Айо Бенес, чернокожий гражданин Латвии. Образование Бенес получил в Великобритании, где выучился на микробиолога, и заодно вступил в британскую компартию. Себя он считает марксистом-ленинцем, а происходящее на Донбассе — национально-освободительной революцией, которая со временем (по марксистским законам) должна перерасти в социалистическую.

Произошедшее на Майдане, в свою очередь, Айо называет «реакционным путчем», который был осуществлён при поддержке «американского и европейского империализма». Поэтому Бенес и приехал на Донбасс. А вот путь в Латвию для него теперь закрыт.

«На меня там заведено, кажется, четыре уголовных дела, за „призывы к насильственному свержению государственного строя“ и „участие в незаконных вооружённых формированиях“», — говорит Бенес.

«Я не смогу вернуться, пока Латвия не станет действительно демократическим государством, не признает ДНР и ЛНР. А я уверен, что в будущем так и будет! Вот тогда я поеду в Латвию. Пока же я получил гражданство ДНР».

Другой доброволец приехал с Кубани, поэтому и позывной у него — Кубань. В отличие от марксиста Бенеса, он «приехал сюда защищать веру православную, святую Русь, потому что сейчас идёт антихристианское движение со всех направлений».

Кубань — глубоко верующий человек. Даже в окопах под обстрелом он запрещает сослуживцам ругаться — это «большой грех». А на базе в «Праге» занимается оформлением молельной комнаты, которую называет «часовней».

«Люди разные, но большинство не заморачивается по поводу какой-то идеологии. Есть интуитивное, иррациональное ощущение собственной правды — только оно и держит», — говорит Прилепин.

Александр Крештоп

начальник штаба «батальона Прилепина» [интервью Л. Зуевой, 2021]

Надо признать, я к моменту знакомства с Захаром ничего про него не знал. Совершенно ни-че-го. Сослуживец, было дело, сказал: какой-то писатель материально помогает батальону, куда меня тоже позвали. И всё. Я с усмешкой это воспринял — романтик-писатель, которому деньги больше некуда девать. Солидные, между прочим, суммы.

Первое знакомство было мимолётным и стоит признать — оставило те же чувства. Он тогда документы заполнял, необходимые по службе. Вечер, полутёмная канцелярия, сидит с широкой улыбкой, пишет, данные свои вносит. Ну, думаю, точно романтик, — лишь бы не мешал.

А потом пошло-поехало. Боевые задания, позиции. Нужно было ездить по сто с лишним километров по республике. А это, знаете ли, почти вся республика и есть… Как результат — знакомство наше пошло по-новому, общение и возникшая впоследствии дружба развивались в геометрической прогрессии. Срослись мы, в общем. Так и жили. Ездили на его джипе по делам батальона. Другого транспорта сначала у нас и не было, так, ЗИЛ-130, автомобиль РАФ…

Я знал, что он советник Главы республики, и относился, конечно, как к более высокому по статусу человеку, нежели я. Но он никогда этим не хвастал. Многие командиры и бойцы раза три-четыре за свою службу бывали у Захарченко, но потом годами об этом рассказывали, бестолково бахвалясь. А Захар бывал у Главы очень часто. И Глава приезжал к нему домой. Сам видел. Да и остальные его достижения писательской и политической деятельности открылись нам, конечно, только со временем. Сильно позже. И на отношения никак не повлияли. Ну, ходит он на телеканалы, ну, общается с Главой одной маленькой непризнанной республики, а иногда и с Главой одной Большой империи. Наши отношения не менялись от этого, развивались чисто по-человечески.

Ринат Есеналиев

ополченец [интервью Л. Зуевой, 2021]

В ополчении я с 20 мая 2014-го. Служил у Гиви, застал Иловайск и Аэропорт, потом служил в артиллерии на должности командира огневого взвода и старшего офицера батареи. Захара знал по книгам и, когда мне сказали, что он приезжает на Донбасс, сразу же ему написал. У меня половина близких друзей-сослуживцев ходила в той форме, что в тот год[1] Захар завёз с большой земли.

Мы с ним периодически виделись, и он не раз от меня слышал, что многим парням было очень тяжело служить в системе, где дисциплинарные гайки закручивались по тому принципу, как это делается в мирное время в невоюющей армии. Уверен, что не только я говорил ему подобное. Поэтому, когда только стало известно, что Захар создаёт батальон, который будет напрямую подчиняться главе ДНР, а комсостав в основном формируется из ополченцев первой волны, — я сразу сказал Захару, что точно окажусь в таком «хозяйстве».

Батальон, конечно, был уникален по многим аспектам, но главное, что нас отличало, — это то, с какой мотивацией туда приходили люди. Политика была такая: пришёл воевать — воюй. Пусть и в условиях минских договорённостей, но всё же возможностей на «ответку» будет куда больше, чем у большинства частей.