Родники рождаются в горах

— Любовь джигита от этих злых слов не угасла, — продолжал Жамалудин неторопливо. — «Чем бы заслужить ее внимание?» — размышлял несчастный и ничего не мог придумать. Он обратился к старцу, самому уважаемому в ауле. Старик ему посоветовал: «Достигни совершенства в мастерстве. Ничто так не прославляет человека, как умелые руки»… Два года джигита не видели в ауле. Женщины сплетничали: «Он учится у прославленного каменщика в далеких странах». А джигит никуда не уезжал, учился у местного мастера. Он прятался от людей… Нередко ночью подходил к дому своей возлюбленной — так он любил ее, что хотел хоть изредка услышать голос.

Хаджимурад вздохнул. Он понимал теперь, как много говорят сердцу звуки нежного девичьего голоса…

— Однажды вечером, стоя под окном любимой, джигит услышал разговор, который поверг его в ужас: отец девушки договорился с другим богачом, у которого был сын, что они поженят детей. В полной растерянности бедняк бросился к своему учителю: «Скажи, как мне быть?» Старик посоветовал высечь на камне портрет девушки и осторожно положить ей на окно. Молодой джигит поставил на подоконник камень, где была изображена его возлюбленная. На следующую ночь он прокрался к дому и заглянул в окно. Девушка нежно гладила свое изображение на камне. «Кто этот человек, который с такой любовью, с таким мастерством придал камню мои черты?» — шептала она. Сдержанность и осторожность покинули джигита. «Это — я! Своими руками!» — крикнул он, прижавшись грудью к стене. Девушка недоверчиво усмехнулась. Молодой человек отпрянул от стены. Он был взбешен, разгневан недоверием. Больше за советами он не обращался. Как только рассвело, с молотком и зубилом юноша стал взбираться вверх по отвесной скале. На этой скале только орлы отдыхали порою. Пастух, стерегущий неподалеку стадо коз, увидел смельчака первым, позвал соседей. У горы собрался весь аул. Одни плакали, другие закрывали глаза ладонями. Здесь же оказалась и девушка, ради которой джигит совершал свой подвиг. «Вернись! — кричали ему. — Не иди против бога! В небо дороги нет!» Джигит добрался до верхушки скалы, привязал себя ремнем к уступу… На глазах испуганных людей под его руками камень начал оживать — все увидели сходство прекрасного лица на скале с живой девушкой — дочерью богача… А когда в каменных руках ее сверкнуло солнце, прославленные мастера аула признали молодого джигита самым умелым… Вот так было, сын мой…

— А что же дальше?

— Джигит услышал восторженные крики людей и среди них нежный возглас: «Махач, осторожно!..» Это крикнула его возлюбленная. Мастер понял, что он победил и, желая выразить свою радость, прыгнул прямо со скалы в реку, что бешено бьется в ущелье. Девушка сорвала с головы платок и рыдая кинулась вслед. Все это произошло так быстро, что люди и ртов раскрыть не успели. Но юный храбрец был не из тех, кто легко отдает жизнь, он вынырнул из воды, поймал свою возлюбленную за косы и с драгоценной ношей выбрался на берег.

— Но почему же скала называется Пчелиной? — недоумевающе пожал плечами Хаджимурад.

— Ты всегда спешишь, — недовольно заметил отец. — Я еще не кончил рассказ. Высекая на камне лицо своей возлюбленной, джигит заметил между скалами скопление пчел. Он не раз снова взбирался туда. И говорят, собрал больше ста марок[20] меду. Этот мед он продал, выручил большие деньги. Построил самый красивый дом в ауле.

— А девушка? — широко раскрыв глаза, спросил Хаджимурад.

— А девушка, оценив мастерство и храбрость джигита, отказалась выйти замуж за другого. Потом их сын не раз взбирался за медом на эту же гору. Когда в аул приезжали гости из России, говорят, именно он вскарабкался на скалу, достал мед и угостил всех — и своих и приезжих. Вот почему эту скалу называют Пчелиной.

— Жаль, что скала обвалилась, — вздохнул Хаджимурад.

— Да, сын мой, ничего, видимо, нет в природе вечного. Камня уже не было, когда я вернулся с войны. Его подмыли потоки с гор.

— Ты знаешь столько интересных преданий!

— Все я передам тебе. — Жамалудин положил руку сыну на плечо. — А пока хватит! Время идет. Мы ведь и сюда пошли за делом…

Отец и сын, свернув с тропинки, пробирались между скалами.

— Вон, отец, вон тот камень! — Хаджимурад, прыгая через обломки, свернул вправо. — Видишь, какой ровный, прямо как по заказу! Но только я не знаю, как его домой привезти. Дороги нет! — Все это залпом выпалил Хаджимурад, не давая отцу и рта раскрыть.

Отец, как всегда, хмыкнул:

— Камень-то хороший, ничего не скажешь. Плохо только — трогать его нельзя.

— Почему, отец?

— Потому… Если бы можно было его взять, ты думаешь он бы так и лежал, тебя дожидался? Неужели ты не заметил, что на нем высечены слова…

— Здесь нет никаких слов. Какие-то черточки, и все, отец!

— Черточка к черточке — получаются слова, сын мой. Их выбили много лет назад. По-арабски.

— Прочти их вслух, отец!