Родное гнездо

За чаем обсуждали «погружения» Торика — пытались понять, что это такое и как оно работает. Это явно не путешествие во времени, как его описывают в фантастике — ведь тело остается на месте, да и с чего бы прогрев головы менял структуру Мироздания? Это и не гипноз — хотя общее есть: это ведь тоже своеобразный транс. Это не просто сон — мы видим не фантазии, а реальные события из прошлого, причем все время одинаковые. В общем, загадок хватало, а ответы дружно ускользали.

Раздался звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? — рассеянно произнес Торик.

— Не ждал? — Голос Роберта звучал тускло, в глазах застыла безнадега. — Поговорим? Или занят?

— Проходи. Заодно познакомитесь.

Пока Роберт переобувался, Торик успел накинуть на прибор салфетку и показал Семену палец, прижатый к губам. Тот кивнул и немного напрягся, выпрямляя спину.

— Столько разговоров, а вы у меня даже ни разу не встречались. Это Роберт, мы с ним вместе учимся. Именно он нашел идею прибора в журнале. А это Семен, наш мастер на все руки…

— …от скуки! — хмыкнув, привычно добавил Семен и протянул Роберту руку.

Тот почему-то ответил рукопожатием не сразу. На какую-то неприятную долю секунды — или целую вечность? — в комнате повисла напряженная пауза, и ее заметили все трое, старательно пряча глаза.

— Так вот кто у нас главный электронщик, — с деланым оживлением сказал пробудившийся от спячки Роберт, пытаясь загладить неловкость.

Хм… Торик никогда прежде не задумывался о таких вещах. Каждый из друзей был ему привычен и близок, общение с любым из них шло легко и гладко. Но теперь, когда они сидели рядом, контраст показался весьма значительным. Прямой, как спица, Роберт с тонким аристократическим лицом, городской авантюрист, и прямодушный сутулый Семен, всегда готовый радоваться жизни. Как же они далеки друг от друга!

— Ну… — нарочито скромно развел руками Семен. — Мы люди маленькие, нам ведь что скажут, то мы и делаем.

— Да ладно, не прибедняйся! — постарался его ободрить Торик.

— Я… в хорошем смысле, — снова попытался спасти положение Роберт. Сегодня извечное обаяние явно покинуло его.

— Да я понял, шучу, — дежурно улыбнулся Семен и добавил, обращаясь уже к Торику: — Это… Пойду я.

Дверь неодобрительно закрылась. А Торику подумалось, что Семен с Робертом вряд ли станут друзьями. Слишком уж разными гранями они соприкасаются в нем самом.

— Извини, кажется, я все испортил… — почти искренне вздохнул Роберт. — Это не со зла. Тут столько всего навалилось…

— Да вижу, совсем ты не в своей тарелке.

— Кстати, о тарелках: у тебя случайно…

— Пойдем, — обреченно улыбнулся Торик, — покормлю тебя. Заодно все расскажешь.

— Хорошая идея! И чаю — у тебя замечательный чай бывает!

Роберт отлично умел есть и разговаривать одновременно. При этом он никогда не чавкал, глотал только пищу, а не слова и буквы, умудрялся нахваливать поедаемое и не сбиваться с мысли по основной теме. В результате выяснилось вот что.

Гром грянул вполне закономерно. В своем любовном угаре Роберт с Алиной едва находили время на еду, что уж говорить об учебе? Но если Роберт крутился вовсю, используя острый ум и деловую хватку, то Алине приходилось туго. Она не была глупой — ей просто не хватало времени и сил на учебу.

Еле-еле одолев зимнюю сессию, Алина дозрела до мысли, что с этим надо что-то делать. Реже встречаться они не хотели. Оставались другие способы. Она и раньше пользовалась шпаргалками, теперь же овладела этим искусством мастерски. Но это решало не все проблемы: преподаватели прекрасно знали все типичные уловки студентов. Им нужны были инженеры, а не фокусники.

Количество «хвостов» и «неудов» стремительно росло. Роберт, как мог, помогал ей. Лишь благодаря его усилиям ее еще не отчислили за неуспеваемость. И все же Алина неуклонно опускалась на дно.

— Вот так, — скорбно закончил друг. — И я уже не знаю, что делать.

— Слушай, если все так плохо, может, вам правда как-то притормозить?

— Как?! — Роберт даже вскочил, уронив чайную ложку.

— Не знаю, сделайте паузу. Вынужденную.

— Ты не представляешь, о чем говоришь!

— Зато представляю, что от вылета из Универа ее отделяет всего неделя или две.

— Да знаю я! Знаю! Ты не понимаешь. Это как… зависимость. Это сильнее человека. Умом все понимаешь, но ничего не можешь поделать — все равно вечером к ней идешь.

— А иначе?

— Иначе — ломка. Мы пробовали.

— И… как?

— Никак! Жить не хочется. Незачем становится жить, и быть, и вообще…

— Но вы же все-таки смогли?

— Да ни фига мы не смогли! Под утро все равно кто-то из нас срывался и пробивался к другому сквозь все кордоны. Один раз пришлось мне Серегу моего выставить из комнаты в одних трусах. Прямо как спал, так под пинки и пошел искать себе новое место. Успел только простыней в него кинуть…

— Кошмар какой! — Торик рассеянно поворошил шевелюру. — Может, тогда вам… пожениться?

— Поздно. Надо было раньше, да кто ж знал. Сейчас уже ничего не успеть.

— Да что же у вас за любовь-то такая, нечеловеческая?

— Почему? Говорят, настоящая она именно такая и бывает. Ладно, что мы все про меня? Твой друг этот, как его, Степан, что ли?

— Семен.