Родное гнездо

Роберт был просто в восторге. Все получилось! Именно о такой штуке он мечтал, затевая все это безобразие. Он радостно схватил устройство, пообещал провести испытания, рассказать, что будет, поделиться прибылями и… пропал. Надолго.

На деле все оказалось посложнее. В общежитии народ тертый, к новинкам относятся с подозрением. Особенно, если нечто надевают тебе на голову и включают в сеть. Добровольцев находилось мало. Девушки вообще не соглашались на эксперименты, справедливо полагая, что если внезапно уснут, то потеряют контроль над ситуацией, а студенты — те еще проходимцы: тут же дерзко воспользуются. К тому же, мешали длинные волосы.

В итоге удалось уговорить только четверых парней и одну девушку с короткой стрижкой. Эта не боялась в этой жизни уже ничего, потому согласилась. Впрочем, сон так и не пришел, так, легкая дремота. «Фигня это все у тебя», — припечатала она, когда все закончилось.

У парней результаты тоже не отличались стабильностью. Частоты для каждого человека требовались свои, кто-то полностью отключался, кто-то засыпал, а кого-то устройство лишь едва заметно расслабляло. Запросто такую услугу не продашь. Перспектив не было. Совсем.

Тут Роберт окончательно понял, что поставил не на ту лошадь. Впрочем, проигрывать он тоже умел. А пока он забросил новую игрушку. Не навсегда. Позже она ему пригодилась, когда после бессонных ночей с Алиной требовалось срочно идти в институт и заниматься. Полчаса электросна на нужной частоте отлично восстанавливали работоспособность. И все бы ничего, вот только Алина занималась все хуже.

* * *

Весь апрель Роберт где-то пропадал. В гости не заходил, почти не бывал на лекциях. Самое странное — перестал ходить к Кодеру. Поначалу тот не обратил внимания, но потом уже конкретно спрашивал у Торика: «А где этот, второй-то где? Передумал?» Торик и сам ничего не знал.

Мысли тревожили самые разные. Может, все просто? Раз Роберт получил прибор, Торик больше его не интересует? Хотя сюда не вписывалась история с Кодером: затею учиться у мастера придумал Роберт. Это он проявил себя, договорился, а сам куда-то делся. Непонятно.

И вот теперь он пришел в гости, нервный, взъерошенный и бледный, и торопливо рассказывал последние новости. Затея с прибором потерпела полное фиаско: заработать на нем не получилось. Ну и бог с ним. По-настоящему сейчас его волновало совсем другое — Алина.

Учиться по-хорошему у Алины не хватало ни сил, ни желания. Девица она симпатичная, видная, поэтому попробовала применить на преподавателях женские чары. Не секс, конечно, а так… рассеянная улыбка, многообещающий взгляд. В двух случаях это отлично сработало. Третий стал роковым. Доцент Геннадьев, что вел у всего потока начертательную геометрию, оказался одиноким мужчиной, весьма неравнодушным к студенткам. И теперь его хищный взор приклеился к Алине.

Она пыталась не замечать липких комплиментов и мутных намеков. Игнорировала влажное дыхание в затылок, когда он наклонялся к ней, заглядывая то ли в чертеж, то ли за вырез блузки. Однажды даже решилась поговорить с Геннадьевым всерьез. Увы, он не привык к отказам и все попытки Алины воспринимал как возбуждающую игру. Их беседа привела лишь к осознанию факта: зачет в эту сессию Алина сможет получить только через постель.

— Естественно, она пришла ко мне и все рассказала.

На болезненно-бледном лице Роберта проступали пунцовые пятна гнева.

— У меня нет слов. Понятно, все вышло ужасно глупо. Но что теперь делать-то? Как жить? Как ей помочь с этой чертовой начерталкой, черти ее раздери?!

— Может, в деканат сходить, поговорить… — начал было Торик, но и сам понял, насколько жалко это звучит.

Роберт сжал кулаки:

— Иногда я жалею, что мы живем не во времена Дантесов, верных пистолетов и прочих радостей средневековой жизни!

Он беспомощно поднял длинные тонкие руки к небу:

— Ч-черт! Я ведь даже морду ему не набью!

В итоге ситуация взорвалась через три дня. Поняв, что одному не справиться, Роберт уговорил соседа по комнате и еще одного приятеля вечером устроить доценту на улице «теплую встречу».

Разумеется, Геннадьев узнал и Роберта, и остальных: они же учились на его потоке, ходили на занятия. Дело дошло до декана и вызвало серию скучных заседаний и разбирательств. Понятно, кто в этом споре победил… Роберт как главный зачинщик получил строгий выговор с занесением, причем с обидной формулировкой «крайне низкий уровень дисциплины». А двое его «сообщников» отделались устными выговорами.

Но и этим дело не закончилось.

* * *

С этого семестра у Торика началась философия. Предмет оказался довольно интересным, зато преподаватель — мягко говоря, своеобразным. Семипядов оправдывал свою фамилию: он был поистине безмерен. Высокий и тучный, хотя этим-то удивить трудно. Широкий лоб, глаза из-под валиков мощных надбровных дуг то смотрели остро и мудро, то почти закатывались в волне самолюбования. Большой рот с пухлыми губами неторопливо и веско изрекал одну истину за другой. А уверенные жесты только усиливали впечатление внутреннего величия.