Родословная абсолютистского государства

Dorwart R. A. The Administrative Reforms of Frederick William I of Prussia. Cambridge USA, 1953. P. 226.

307

Прусский ландтаг формально существовал до Йены, но на самом деле до 1680 г. он имел только декоративные функции. В XVIII в. он созывался только для того, чтобы приносить присягу новым монархам.

308

См. изящный анализ этого феномена в работе: Keep J.L.H. The Decline of the Zemsky Sobor // The Slavonic and East European Review. 1957–1958. N 36. P. 100–122.

309

Cm.: Seton-Watson H. The Russian Empire 1801–1917. Oxford, 1967. P. 77.

310

Распространение французского языка среди прусского, австрийского и российского правящего класса в XVIII в., бесспорно, свидетельствует об отсутствии в восточноевропейских государствах протонационалистических настроений, свойственных западноевропейскому абсолютизму в более раннюю эпоху, что стало следствием отсутствия нарождающейся буржуазии в Восточной Европе этого периода. Прусская монархия оставалась враждебной по отношению к национальным идеям вплоть до кануна объединения Германии, австрийская – до конца своего существования.

311

Самое яркое доказательство наличия четких объективных границ абсолютистской власти было длительное и успешное сопротивление российской знати попыткам царей освободить крепостных в XIX в. Из-за этого и Александр I, и Николай I – двое из самых могущественных монархов России – рассматривали крепостничество как социальные путы, но при этом своими действиями только усилили количество лично зависимых крестьян. Даже когда манифест об освобождении крестьян был провозглашен Александром II во второй половине XIX в., форма его проведения в жизнь была определена агрессивным противодействием аристократов. См.: Seton-Watson Н. The Russian Empire 1801–1917. Oxford, 1967. P. 77–78, 227–229, 393–397.

312

Это становится ясно из последней работы Ф. Блуша: Bluche F. Franęois Le Despotisme Eclaire. Paris, 1968. Эта работа представляет компаративное исследование просвещенных деспотий XVIII в. Однако ее объясняющая структура не лишена недостатков, так как автор полностью полагается на теорию порождающих примеров, в соответствии с которой утверждается, что Людовик XIV создал оригинальную модель правительства, которая вдохновила Фридриха II, который позднее вдохновил других монархов (0.344–345). Не отвергая важность достаточно оригинального феномена сознательной международной имитации государств в XVIII в., ограничения такой генеалогии достаточно очевидны.

313

Комментарии Ф. Блуша о беззаветном и доверчивом восхищении философов правителями Восточной Европы особенно саркастические и резкие. См.: Bluche F. Le Despotisme Eclaire. Paris, 1968. P. 317–340. Вольтер прославлял прусский абсолютизм в лице Фридриха II, Дидро – российский абсолютизм в лице Екатерины II; в то время как Руссо характерно приберег свое одобрение для польских помещиков, которым он посоветовал не стремиться к отмене крепостничества. Физиократы Мерсье де ля Ривьер и Де Кесней нахваливали заслуги «наследственного и легального деспотизма».

314

Иосиф II заявил, характеризуя эпоху: «Терпимость представляет собой результат того благотворного роста знаний, которые просвещают Европу и которые являются заслугой философии и усилий великих людей; это убедительное доказательство прогресса человеческого разума, который заново открыл путь через царство суеверий, проторенный столетия назад Заратустрой и Конфуцием, и который, к счастью для человечества, теперь стал столбовой дорогой монархов». См.: Padover S. К. The revolutionary Emperor, Joseph II 174-1790. London, 1934. P. 206.

315

Первая официальная схема отмены трудовых повинностей robot и распределения земли среди крестьян была предложена в 1764 г. Хофкригсратом с целью привлечения рекрутов в армию, см.: Wright W.E. Serf, Seigneur and sovereign – Agrarian Reform in Eighteen Century. Bohemia, Minneapolis, 1966. P. 56. Вся программа Иосифа должна быть рассмотрена в свете военного унижения Габсбургов в войне за Австрийское наследство и в Семилетней войне.

316