Родовое проклятие

– Не нравятся вам русские? – наседала мама на своих учеников казахов, – Мы-то уйдем, нам есть куда уйти. Но придут китайцы, они все сожрут: и вас, и даже вашу землю. Все!

– Да ладно вам, – тянули недовольные, – какие китайцы?

Мама парировала:

– Каждый год в Казахстан прибывает около миллиона китайцев, уезжает половина. Куда деваются оставшиеся 500 тысяч? Это официальные данные.

Медь, как и золото – сырье, можно сказать, стратегическое. И здесь главное: кто успеет первым. Южно-корейская компания «Самсунг» каким-то образом почуяла грядущий хаос и, что называется, подсуетилась. Комбинат был сдан в аренду на семь лет корейцам, и город получил шанс выжить.

Что самое интересное: история повторяется. Давным давно, в 20-х годах прошлого века, англичане предложили Ленину: «Вам ведь ни к чему пока эти голые степи, давайте мы тут покопаемся…» Ленин ответил: «Мы сами покопаемся…». Это тоже легенда. Но считается, что именно желание англичан покопаться в казахстанской земле, привлекло к ней внимание тогдашнего советского руководства.

Корейцы стали привлекать старых спецов, и отец оказался в их числе. Он предложил свою технологию для производства электродов, и сам же организовал цех, где эти электроды стали выпускать.

Ему больше шестидесяти; он любитель охоты, рыбалки и хорошей компании. Мать даже застукала его с какими-то девушками, которых он, якобы, подвозил домой с работы. В городе ходят слухи, что одна из них его любовница.

– Галина, этой девочке 25 лет, – не очень уверенно оправдывался отец.

Мама любит его, она любила его, когда он был веселым парнем, с густой каштановой шевелюрой и хорошо развитой мускулатурой, она любит его и сейчас, когда он превратился в довольно шустрого сухощавого деда. Она хочет ему все это сказать, но выходит:

– Я в свои 25 лет к старику со вставной челюстью ни за что не села бы в машину! Будь он трижды моим начальником!

Отцу, кажется, стыдно, но как хочется жить!

– Он вечно во что-нибудь ввязывается! – жалуется мама, – когда мы распределялись, то договорились с ним заранее, что поедем по моему направлению в Челябинск. Да он куда угодно мог поехать, с его красным дипломом! Так нет же, приходит после окончательного распределения и говорит: «Галина, мы едем в Джезказган». «Как в Джезказган?» – спрашиваю. «Ну, у нас все ребята едут, и я с ними…».

Что ты будешь делать! Тогда в Новочеркасске под пули полез! Сидел бы в общежитии. Только ему разве докажешь.

– Папа ты был на той демонстрации?!

Отец так рассказывает о событиях в Новочеркасске: «Это случилось в 1961 году. Собственно все события начались на Электровозостроительном заводе. Сначала по радио передали о повышении цен на молоко и мясо, а на следующий день утром рабочим завода сообщили о снижении тарифных ставок. Сегодня трудно говорить: намеренно это было сделано, или нет, но тогда рабочие собрались на заводском дворе и потребовали объяснений у руководства. Директор завода повел себя на редкость глупо. Он вышел на балкон и грубо бросил в толпу собравшихся:

– Кому не нравится, может с завода уходить!

Возмущенные рабочие ринулись к горкому партии, по дороге к ним присоединялись другие недовольные, да и просто любопытные. Вскоре в центре города на площади Лассяля собралось несколько тысяч человек.

Наше общежитие заперли снаружи, чтобы студенты не смогли выйти. Но мы с приятелем выбрались на улицу через окно на первом этаже и побежали на площадь, смотреть.

Двери здания горисполкома были закрыты изнутри, к людям никто не вышел. Толпа бушевала, было жарко, палило солнце. Наиболее активные стали ломиться в двери. Им удалось прорваться внутрь здания, и вскоре на балкон второго этажа вывели насмерть перепуганного человека. Следом за ним вынесли тарелку с курицей и лимоны.

– Вот, что они жрут! А мы голодаем!

Люди все прибывали на площадь. Остановились и другие заводы. Площадь не вмещала вновьприбывших, они заполнили прилегающие улицы.

Потом в город вошли танки, они двигались по улицам, перемалывая гусеницами расплавленный асфальт.

Власти не показались. Ни одного милиционера. Только войска постепенно подтягивались и охватывали площадь.

С балкона полетел портрет Хрущева.

Люди еще не понимали, что произошло. Тогда послышались автоматные очереди.

Когда я услышал свист пуль, то понял – не холостые. Вдвоем с приятелем мы спрятались за бочкой с квасом.

Подъехали пожарные машины и скорые. Автоматная стрельба продолжалась недолго, послышались крики. Люди бросились с площади на Московскую улицу.

Мы видели, как пожарные машины смывали кровь с мостовой, раненых и убитых тут же спешно увозили. Но люди все чего-то ждали, не расходились. На Московской стоял танк, офицер что-то кричал в толпу, толпа кинулась на танк. Опустив ствол и крутанув башней, танк освободился от забравшихся. Затем он выстрелил. Лопнули стекла, зазвенели осколки. И тогда, наконец, заговорили репродукторы. Объявили, что в город прибывают Микоян, Подгорный, Павлов, члены тогдашнего правительства.

Нам удалось вернуться в общежитие.

Студентам пообещали встречу с прибывшими в институте.