Родственнички

Он с трудом поднялся из низкого кресла, пошатываясь, побрел на кухню, включил воду, сунул голову под кран, распихав брошенные в мойке тарелки. Разогнувшись, он нетвердо пошагал обратно в холл. Вода с волос лилась ему за шиворот и на пол.

Марина, как собачонка, следовала за ним.

— Ты, Маринка, зря сегодня приехала, — сообщил он мрачно. — У меня состояние нестояния. Мне целый день еще в себя приходить… Езжай домой.

— Я могу подождать, пока ты очухаешься. А потом приберемся вместе и погуляем. На улице небольшой морозец, тебе станет лучше, — предложила Марина.

— Гулять? В трех соснах бродить? — страдальчески скривился он. — Нет уж, уволь. Этот поселок мне осточертел…

— Тогда в город вместе съездим.

— Зачем это в город? — Артем удивленно уставился на нее.

— В кино сходим.

— Какое еще кино? — пробормотал Артем, хватаясь за виски. — Ты что, совсем что ли?

— Ну или например, мне хотелось бы наконец с твоими родителями познакомиться…

— Ни к чему это, — отрезал Артем. — Еще что выдумала! Я взрослый человек. Для того, чтобы спать с тобой, мне не нужно их одобрение.

Смысл сказанного не сразу дошел до Марины.

— Для того, чтобы спать? — переспросила она. — И только?

— Ну а чем еще мы с тобой здесь занимаемся? — тяжело вздохнул Артем, стряхивая с волос крупные капли. — И что ты пристала к больному человеку? Я предупреждаю сразу: сегодня по состоянию здоровья я пас.

Марина почувствовала, как загорелись от стыда щеки.

Артем критически оглядел ее и раздраженно фыркнул:

— Боже мой, неужели ты и впрямь рассчитывала, что я потащу тебя к предкам? Делать мне больше нечего…

— Но почему?.. Разве ты меня?.. — Марина не смогла произнести слова «не любишь». — Ты меня стесняешься?

— Я? Тебя? Стесняюсь?! — болезненно морщась, выпалил Артем. — Что ты, как можно?! Надо мной пол-института ржет, но я нет, ни капельки не стесняюсь!

Марина уже все прекрасно поняла. Она поняла, чем занимался с ней Артем Николаев, в то время, как она строила прекрасные воздушные замки.

— Эх, матрешка, — безнадежно махнул рукой Артем. — Нечего мне было связываться с тобой. Ты что, действительно замуж за меня собралась?

Марина не ответила. Однако Николаев был, видимо, бывалый хлопец. Вглядевшись в пылающее лицо Марины, он хмыкнул:

— Ну и ну! Да ладно, не переживай. Замуж тебя непременно возьмут, причем куда скорее, чем к примеру, Таньку Мелехину. Будешь спокойно варить борщи и стирать носки…

Марина закусила губы. Ей очень хотелось заплакать, но она держалась.

— Чем же?.. Чем же я тебя не устраиваю?

— Видишь ли, Мариночка, есть две породы женщин. Есть те, которыми восхищаются мужчины, а есть те, которые стирают мужские носки… Первых любят, даже если они тупы, как пробки. А вторых, Марина, берут замуж… Ты уж взгляни на себя в зеркало, сделай выводы и не обижайся..

Она молча слушала ленивый, охрипший с похмелья голос, и сама не могла произнести ни слова: горло сдавили слезы.

— Ну-ну, вот еще… — брезгливо выдавил Артем и, подойдя, взял Марину за плечи. — Не реви, матрешечка. Я не виноват в том, что ты себе там навыдумывала. Я же как лучше хотел… Надо тебя было еще в первый раз вовремя выпроводить. Да жалко стало. Вот как, думал, загорелось у девушки…

Марина резко оттолкнула его.

— Ничего у меня не загорелось!

— Ну а кто тут сидел в ожидании, как мышь затравленная? Что ты сюда, как на работу наезжаешь? — разъярился вдруг Артем. — Ты еще скажи, что это я тебя соблазнил! Сама навязалась на мою голову!

Марина отшатнулась, бросилась бежать к двери, но споткнулась о загнувшийся край паласа и упала.

— Ты хоть под ноги смотри… — раздраженно проговорил Артем, не двигаясь с места. — Убьешься еще…

Она заплакала, поспешно поднялась на ноги и, подхватив свою шубку, распахнула входную дверь.

— Да брось ты, не переживай так! Уж что-что, а замуж тебя кто-нибудь возьмет… -

— со смешком прокричал Артем ей вслед.

Еще никто не обходился так с Мариной. Никто так не унижал ее. Но даже если бы кто другой позволил себе нечто подобное, огорчения было бы максимум на пару часов. Но чтобы именно Артем — такой чудесный, такой любимый!

Она плохо помнила, как в тот день вернулась домой.

Ей было так больно, так нестерпимо больно, что Марина не скоро решилась смотреть людям в глаза. Ей казалось, что по одному ее виду все вокруг должны были понять, что с ней произошло.

Когда Марина поняла, что беременна, она даже не огорчилась, приняла как должное, как наказание за наивность и глупость. Прервать беременность было еще не поздно, но Марине в то время было совершенно все равно. Родители Марины были сражены наповал таким чудовищным легкомыслием. Как это они не доглядели, что их хорошая девочка прижила ребенка, да пустила коту под хвост свою жизнь и свою будущую карьеру?! То ли им, то ли себе назло ребенка Марина оставила. На втором курсе где-то в середине первого семестра она родила мальчика, а затем разыскала в пригороде дальнюю родственницу и ушла из родительского дома подальше от ежедневных упреков.