«Родственные души» и другие рассказы

— Закрой дверь и поплачь, а потом выйди и улыбнись!

Так внезапно закончилось детство и так рано... Из садика его забрала мамина подруга, Лена.

— Где мама?

— В больнице, Олег. Ей делают операцию: аппендицит.

Маму он больше не увидел. И фото маминых больше в руках не держал никогда. Приехала тетя Галя, мамина сводная старшая сестра, быстро оформила его в детский дом:

— У меня своих детей нет и не было, а уж с чужими я и подавно не справлюсь. Ты уже большой, Олег, будешь расти в коллективе, тебе это полезно. Квартиру вашу я сдавать стану, что ей пустой стоять-то. Деньги получу с квартирантов, глядишь, тебе куплю подарок какой-нибудь к школе.

В детдоме он, домашний, любимый, тем не менее не стал мальчиком для битья. Он быстро научился драться и не давал себя в обиду.

Грозой детдома был Шняга, Вовка Шнягин. Он не отличался особой силой, но был патологически жестоким, не боялся боли — ничего не боялся, мог порезать себя самого или других — на раз. Олег дрался с ним и делал вид, что тоже не боится боли, не боится крови — ничего не боится, и Шняга отстал, признал равным.

Подарков от тети он не дождался. Да и саму тетю видел только один раз, когда уже вырос и стал жить самостоятельно. Тетя не лишила его жилья, не продала втихаря — и за то спасибо. Когда он, уже совершеннолетний, пришел в их с мамой квартиру, она была пуста. Совершенно пуста — ни мебели, ничего. Даже лампочки выкручены. Что ж... он выжил, не пропал, не попал в тюрьму и не стал преступником или тунеядцем.

Он слишком хорошо помнил маму. Помнил ее любовь, и эта любовь давала силы, вела по жизни. И сейчас про него можно сказать, что он состоялся. Как муж, отец, хороший работник, профессионал...

Отчего же так ноет сердце и все чаще снятся сны об их маленькой квартире, наполненной светом, цветами? Снится чудесный сервант, и маленький диванчик, и их с мамой письменный стол... А главное — у него не осталось ни одной маминой фотографии, совсем ни одной. И он очень боялся, что время сотрет из памяти ее светлые волосы и глаза с рыжими крапинками и он забудет, как выглядела мама.

Он никогда в жизни не молился о вещах или предметах. Молился о сыне, о жене, о здравии и спасении своей семьи, о путешествующих и страждущих в болезнях. А вещи — это такой пустяк...

А тут вдруг ночью проснулся — и больше не смог уснуть: опять снилось, как живут они себе с мамой вместе, как она любит его. Почувствовал сильную тоску и, встав, подошел тихонько к окну. Смотрел, прижавшись лбом к стеклу, на тихо падающий снег и неожиданно для себя стал молиться:

— Господи, пошли мне что-нибудь о маме, какую- нибудь весточку, хоть что... Я так боюсь забыть ее. Так люблю ее, Господи...

Сам удивился несуразности просьбы — столько лет прошло, какие там весточки...

Днем, как обычно, забегался и думать забыл о ночных переживаниях. После работы проехался по магазинам. Обычно ездили за покупками всей семьей, но тут особый случай — нужно было поискать подарок на день рождения жене. Выходя из машины, услышал скрипучий голос:

— Олег, это ты, что ли? Какой взрослый стал! А здоровый-то какой! Да... Когда я тебя последний раз видела — тебе ведь лет восемнадцать было, да? А какая машина-то у тебя красивая! Разбогател, что ли? А про родную тетку и не вспоминаешь?!

И он послушно, сам не зная зачем, поехал к тете Гале, постаревшей, уменьшившейся в размерах, в гости. И пил жидкий чай на неприятно пахнувшей кухне. Послушно улыбался и кивал головой и слушал, как жаловалась тетка на одинокую жизнь, на маленькую пенсию. Потом спросил:

— У вас не осталось чего-нибудь из маминых вещей?

— Еще как осталось! Я хранила в целости и сохранности!

Повела в коридор, подняла занавеску над каким-то шкафом — и он узнал их с мамой сервант!

— Вишь, как вещь сохранилась! Для тебя берегла! Можешь забрать... Ты мне только, племяш, помоги чуток... Денег не хватает — сам, небось, знаешь, каково пенсионерам живется на белом свете, да еще если никто не помогает... А я ведь тебе много добра сделала, Олег! Квартиру твою сберегла для тебя! И вот буфет тебе сохранила — гляди, как новенький!

И он отдал тетке пятьдесят тысяч — все, что было с собой. Вызвал машину и забрал сервант, привез домой, поставил у себя в кабинете. Жена, увидев этот старый сервант в их со вкусом и любовью обставленном доме, вздохнула, но, будучи человеком тактичным и умным, ни слова не сказала против и расспрашивать, глядя на его лицо, пока не стала.

А он закрыл дверь в кабинет, подошел к серванту — и увидел все как наяву: машинки, и конструктор, и елочные игрушки, и сладости на полке. Стал открывать шкафчики — все пусто, там не осталось ничего из их с мамой жизни, но это был их с мамой сервант. Вдруг в одном из ящиков он что-то заметил. Засунул руку поглубже и достал... их с мамой фотоальбом.