Родственные души. Сборник рассказов современных писателей

Всё, что случилось только что, – пробудило в нём ярость. Дикую и неукротимую ярость всего его рода.

– И мы порвём любого, кто придёт к нам, – закончил чёрный Аргно, испытывающий те же чувства, что его друг и брат.

И волки быстро развернулись и скачками помчались за старым Ихваном, бегущим обычной волчьей рысью к родным камням и норам.

– И пусть катятся, – приговорил Мэр, провожая взглядом пушистые спины. – Окружить их забором и наплевать.

– Ты что? – боров снова захрюкал от возмущения, едва выдавливая из себя нечленораздельные звуки. – Совсем без башки тупой? Там же турнепс! Это основная наша пища! Собирай армию! Лакки, – ты будешь генералом.

Пёс только приподнял верхнюю губу и оскалился презрительно. У него была постоянная неутихающая ненависть ко всему живому.

И тут из Долины волков донёсся дружный дикий вой: протяжный и рвущий душу вопль множества волчьих глоток.

Животные сжались на своих местах, втягивая головы.

– Это просто они так хоронят, – ухмыльнулся Мэр.

И тут только звери на поляне вспомнили про два бездвижных тела, застывшие перед ними на небольшой, притоптанной траве.

Нужно ли писать специально о том, что на похоронах Бо Мудрый говорил много, употребил все известные ему слова, обозначающие у людей скорбь и гнев, но, увы, часто не к месту, потому что скорби он сам не чувствовал, а как правильно описать гнев, у него не хватило его свинячьих мозгов.

Жизнь на Острове изменилась за один день. Собаки стали верной стражей президента Боба. Его прозвали уже Бо Крутой, а псов, – Гоблинами. Но собаки были не коренные жители Острова, у них не было выбора. Они должны были кому-то служить. И раз люди в который раз их бросили и предали, они стали служить свинье.

Чтобы поддерживать интерес к себе, боров так и продолжал бежать первым. Он отправил Мэра с Лакки на переговоры, а сам продолжал сидеть внизу у пенька, привалившись к нему спиной. Пришло время обеда, все животные разошлись по своим домам, борову принесли еду прямо на поляну. О нём заботились множество семей. Поэтому и обед у него был очень разнообразным. Крысёныш остался возле него, ел за обе щёки и слушал Бо Крутого и Мудрого. А тот старался во всю, хвастаясь перед молодым хорьком своим умом и прозорливостью.

– А ещё можно отправлять молодёжь на материк, – говорил он, набив полный рот и чавкая так, что опять слова едва можно было различить. – Я от людей слышал, что много денег платят за бобров и выхухолей. Куницы, твои родственники, – тоже в цене. Можем пригласить их с видом на жительство. А также лисы, белки и зайцы.

Крысёныш только кивал и старался всё запомнить.

– Мы снимем запрет на роды, объявим премию за рождаемость и через год уже сможем объявить об открытии охотничьего сезона и продажи лицензии на отстрел. Так мы в первый же год поднимем экономику Острова.

– Если бы и нам с вами потекло из этой жирной реки, – говорил хорёк, думая уже, что вся его родня теперь за честь будет считать общение с ним.

Что поделаешь, в смутные времена часто и крысята выходят в люди.

– Я, не зря всё время лежал у крыльца. Никто меня не понимал. А я наблюдал, даже телевизор видел, когда дверь не полностью закрывали. Так что я знаю жизнь.

– Ты такой мудрый, – вспомнив крики птиц и белок, деланно восхитился Крысёныш.

– Я Бо Мудрый – да! – согласился толстый боров.

А тем временем вернулись с переговоров Лакки и Мэр.

– Они там настроены решительно, – начал, отдуваясь, медведь, потому что спешил. – Сказали, что никого не пустят на свою землю. У них там умерло три волка и один детёныш, и они их оплакивают. Может быть, стоит подождать, пока всё утрамбуется?

– Нельзя ждать, – азартно начал Лакки. – Это волки. Они нападут внезапно. Мы все погибнем.

– У них турнепс, не забывайте, – проседая на задние лапы, чтобы выглядеть выше, неожиданно заявил Крысёныш.

И тут его заметил даже медведь. Бурый здоровяк опустил взгляд, долго и с интересом изучал мелкого хорька, словно удивляясь самому его существованию.

– Ну да, ну да, – задумчиво проговорил медведь.

– Малыш прав, – резко и отрывисто бросил Лакки. – Он честный и умный парень. Прислушайтесь к нему.

Боров делал вид, что думает и всё взвешивает, а на самом деле он просто выжидал. И тут он оживился, подался вперёд и, словно став выше ростом, начал медленно и веско:

– Никакого разделения острова мы не допустим! – и внезапно завопил он так, что слова его стали чёткими и ясными. – Немедленно нужно заняться восстановлением Записанного Порядка!

– А у нас разве записан порядок? – изумился Мэр.

– Нет, но запишем. Сначала его нужно восстановить.

– Ну да, ну да.

И Лакки стал собирать армию. Основой её стали собаки, потом молодые медведи, зубры и рыси. Лисы оставались в резерве.

Щеглы, разведчики волков, наблюдали за происходящим на поляне. Они всё видели, всё слышали и летели доносить. Также, со стороны борова, за действиями волков наблюдали клёсты. Их организовал хорёк Крысёныш. Он неожиданно «выбился в люди». Такое выражение появилось у зверей. Говоря так, они имели ввиду животное, которое сделал карьеру.