Рок-священник

Я предположил, что мы очень перегрузили самолет, но его убедительных слов хватило, чтобы меня

успокоить. Когда я сообщил всей группе об этом, они неохотно вернулись в самолет через окно, и мы

начали молитвенное собрание.

Наш самолет странно выглядел. Люди сидели по обе стороны, чемоданы и коробки были сложены до

потолка. Когда мы начали взлетать, все принялись молиться, чтобы нам не упасть. Вдруг Геррит Этсинг, наш

командный пастор, начал бегать по проходу и неистово молиться.

«Сядь, Геррит, - сказал я, - и пристегни свой ремень безопасности».

Я уговорил его сесть обратно на свое место. Я подумал о своей семье и пришел к выводу, что Бог не

допустит того, чтобы мы разбились. Нам предстояло так много всего сделать. Рик Адаме, наш специалист по

спецэффектам из Нью-Йорка, захотел сесть рядом со мной, сказав: «Если мы умрем, я хочу быть рядом с

тобой».

Когда мы оторвались от земли, вся команда облегченно вздохнула. Следующий наш кризис был во время

приземления. Я закрыл глаза и дождался, когда колеса самолета коснутся земли. Самолет заскрипел, когда

пилот нажал на тормоза, и мы вздохнули с облегчением после успешного приземления в Ташкенте.

После трехчасового сна в кишащей тараканами гостинице я молился, прося Бога показать, какой подход мне

следует использовать на концерте в этот вечер. Б вестибюле гостиницы я видел устрашающую картину, на

которой был изображен человек, похожий, как мне показалось, на Аятоллу Хомейни. Из окна нашей го-

стиницы была видна мечеть, где собиралось большое количество мусульман.

Ташкент, на то время четвертый по величине город в Советском Союзе, с населением до двух миллионов

человек, граничит с Ираном и Афганистаном, которые были крайне негативно настроены по отношению к

христианам. Городской совет на днях разрешил открыто проповедовать Евангелие, но как раз тогда, когда

мы были в Ташкенте, в Тегеране (Иран) был утвержден указ о том, что убийство любого американца

является святым и праведным делом для мусульман.

В тот день Виктор подошел ко мне со статьей, которую он прочитал в «USA Today», предупреждающей

американцев не ехать в этот регион мира. Однако я все еще ощущал, что нам необходимо быть смелыми, и

я знал, что нам не следует бояться всех этих угроз.

Первый концерт был великолепен. Мы играли вместе с нехристианской командой под названием «09», и

когда мы были на сцене, я чувствовал Божью силу. Я не призывал людей выходить и каяться публично, но я

знал, что если бы я сделал призыв, то многие так бы и сделали. Евгений предупредил меня не делать этого.

Он рассказал мне, как кто-то приезжал с фильмом об Иисусе, и это вызвало большой бунт общественности.

Я закончил второй концерт словами: «Я знаю, что жители Узбекистана любят своих детей. И то, что вы

видели на сцене, - это история любви Бога к Его творению».

Я собирался остановиться на этом, но ничего не смог с собой поделать и продолжил объяснять, кем был

Иисус - восемь человек вышли вперед, чтобы принять Иисуса Христа. После этого Евгений сказал мне, что в

зале были представители власти, которые должны были решить, сможем ли мы провести еще несколько

концертов в этом городе или нет. Конечно, я боялся, что из-за моего поступка они отменят все

последующие концерты в городе.

На следующий день я встретился с двумя людьми из единственной баптистской церкви в Ташкенте. Они

рассказали мне, что находятся под большим давлением из-за того, что власти не разрешают им

проповедовать.

Я мог ощущать страх, окутавший город, и казалось, что люди на улицах находятся в постоянном

напряжении. Власти разрешили нам выступать, и когда мы готовились к следующему концерту, я дал

интервью для телевидения. Я рассказал о том, что на наших концертах мы говорим о любви Отца, выделяя

то, что всем нужно пережить эту любовь.

«Как дела?» - спросил я у вокалиста группы «09». Он пожаловался на боль в желудке. Я почувствовал

необходимость молиться о том, чтобы Бог исцелил его, поэтому я спросил этого парня: «Ты не против, если

я помолюсь за тебя, и попрошу Бога исцелить твой желудок?» Он согласился, а после сказал, что чувствует

себя гораздо лучше.

Намного больше людей посетили следующий концерт. Когда мы играли нашу вторую песню «Я хочу славить

тебя, Господь», я прыгнул с платформы, не удержал равновесие и тяжело приземлился на левую пятку.

Я закрутился на месте от сильной стреляющей боли, и чуть было не потерял сознание. Мне вдруг стало

тяжело стоять на ногах, а мышцы непроизвольно сокращались, но я нашел в себе силы как-то закончить

концерт. Терпя неимоверную боль, с бледным лицом, я как-то пригласил людей принять Христа в свои

сердца. Шесть человек покаялись публично.

Журналистка, бывшая там, чтобы сделать репортаж, заливалась слезами, когда брала у меня интервью,

настолько она была тронута посланием, которое услышала.

Я не мог рассуждать здраво из-за боли. У меня болела голова, и мышцы ног вообще не слушались меня.

Как-то я пережил следующий концерт, и Карей, наша медсестра, перевязала мне лодыжку. Я корчился от

боли. Двадцать три человека покаялось на этом концерне, и после него меня отнесли в карету скорой помо-