Рок-звезда

Я в последний раз взглянула на Рыцаря, стараясь запомнить его черты. Острый нос и скулы. Почти бесцветные ресницы и всегда насупленные брови. Толстые, покрытые шрамами руки, такие талантливые, но склонные к насилию. И россыпь светло-коричневых веснушек, напомнивших мне, как быстро ему пришлось повзрослеть.

Единственная наша с ним фотография все еще стояла в рамке на его полке с инструментами.

Но девочка на ней? Ее давно уже не было.

Эпилог

Январь 2001, воскресенье Суперкубка

Спойлер: «Фальконы» не вышли в финал Супер-Кубка. Даже близко не подошли.

Джейсон списывал этот хреновый сезон на то, что я пропустила последние четыре игры. Думаю, он даже в это верил. Он всерьез злился, что меня не было на месте. Я пыталась объяснить, что хотела прийти, но от самой мысли о том, чтобы проехать мимо своей бывшей квартиры да еще, может, увидеть там машину Ганса, я буквально заболевала, но Джейсон был слишком пьяным, чтобы вникать. Как всегда.

Вместо этого я проводила выходные с Джульет и Ромео, которых совсем забросила, и переоформляла свое жалкое подобие спальни. Первым делом я передвинула чертову кровать обратно к правильной стенке. А еще, поскольку я вернулась домой с гораздо большим количеством барахла, чем уезжала, найти место для всех ламп, картин, подсвечников, кастрюль и сковородок стало целой проблемой.

В конце концов я развесила кастрюли и сковородки на крючках по стенам вокруг кровати, как делают в навороченных кухнях. Мама сказала, что это как бельмо на глазу, но сама я улыбалась всякий раз, когда смотрела на них. Они напоминали мне о том, что я наконец стала такой отвязной, какой всегда хотела. Я перестала быть жертвой, как с Рыцарем, и чьей-то игрушкой, как с Харли. С Гансом я прошла через рай и ад и вышла с другой стороны с полным мешком сатанинских домашних приблуд, которые стали моими трофеями.

Но даже так мне потребовался целый месяц на то, чтобы прийти в себя. Учеба и работа после праздников снова стали рутиной. Спальня снова стала напоминать место, куда мне хотелось возвращаться. Но больше всего меня взбодрил ночной телефонный звонок от Ганса за несколько дней до Суперкубка.

Это была его первая попытка пообщаться со мной с тех пор, как я уехала, и он казался совершенно убитым. Он та-а-ак сожалел. Расставание было величайшей ошибкой в его жизни. Он хотел, чтобы я вернулась. С тех пор как я ушла, все пошло к чертям. Его поймали пьяным за рулем и, похоже, на целый год лишат прав. Студия звукозаписи отказалась от «Фантомной Конечности» из-за низких продаж дебютного альбома. И в довершение ко всему его выселили из Деревни Холостяков за неуплату аренды. Я спросила, живет ли он теперь в своем БМВ, надеясь, что он скажет «да», но, к сожалению, он вернулся в замок на озере.

К концу нашего разговора последние следы горечи, за которые я цеплялась, растаяли и улетели, как перышко на ветру. Я с улыбкой на лице позвонила Джейсону и сказала, что приду смотреть Суперкубок.

В квартире было больше народу, чем обычно, но Джейсон, даже в своем нетрезвом состоянии, увидев меня, бросил все, чтобы убедиться, что у меня есть пиво и место на диване.

Я решила, что мне надо почаще исчезать на месяц.

Я приготовилась целый вечер пялиться в телевизор, притворяясь, что понимаю, что за херня там происходит, когда обратила внимание на что-то происходящее возле двери.

Нет, не на что-то.

На кого-то.

Новый гость Джейсона был высоким, стройным и с ног до головы в черном. Скинув черное пальто, он небрежно повесил его на стул у входа. Под пальто была черная рубашка с закатанными рукавами, открывающими накачанные бицепсы и предплечья. Рубашка была заправлена в идеально сидящие брюки. Проходя через гостиную, он распустил узел стильного, узкого черного галстука. Над шеей была линия челюсти, сделавшая бы честь Капитану Америка, высокие скулы и коротко стриженные светло-каштановые волосы, точно как у Марка Мак-Грата.

Он выглядел как плохой парень с хорошей работой и великолепным телом, и я совершенно точно была заинтересована.

Проглотив слюну, я решила, когда он пойдет обратно, или упасть к его ногам, симулируя обморок, или притвориться, что подавилась, чтобы он сделал мне искусственное дыхание. Но в любом случае все это должно было кончиться тем, чтобы он спас мне жизнь, и это связало бы нас прочной, неразрывной нитью.

Я уже собиралась кинуться на выполнение своих планов, когда услышала где-то в кухне крик Аллена: «Кен!»

Интересно, подумала я, чего он зовет Пижаму, если тот еще даже не пришел, но, когда Аллен появился с распростертыми руками и обхватил копию Марка Мак-Грата, я поняла, что ошиблась.

Кен был тут.

И Кен был дико крут.