Рокировка по длинному пути

— Видения, — так же четко ответил я, не отводя прямого взгляда. Видимо, Гарри увидел, что хотел, и резко отошел к окну. — Сам посуди, — добавил, глядя на его ссутулившиеся плечи, потом подошел и встал рядом, — разве маг уровня Дамблдора мог утвердить такой идиотский план? Мы все давно посчитаны и поставлены на игровую доску, и нашу истинную ценность и полезность для игры знает только сам гроссмейстер. Твоя боль от потери родителей притупилась — ты их почти не помнишь. А погибни при твоей переброске кто-нибудь из нас — ты бы чувствовал живую вину, возненавидел Лорда еще больше и мечтал бы отомстить. Потому и выбрали нас — мою семью, где тебя считают сыном, и твоих друзей — близких тебе людей. Дали привязаться, пожить нормальной жизнью без груза пророчества. И теперь, случись что, ты бы не смог смотреть в глаза моей матери. Тебе дали время повзрослеть, Гарри, но Лорд возродился, и оно подходит к концу. Чем больше жертв унесет война, тем крепче будет твоя вина и горячее желание остановить Лорда любой ценой. Ты сгоришь в этой боли, сломаешься и в нужный момент сделаешь так, как нужно. Боюсь, в ином случае тебя трудно было бы заставить выйти против монстра, перед которым трепещут и склоняются и более сильные маги. Без палочки, без сопротивления… и позволить себя убить.

— Тогда мы все в дерьме, — резко вскинулся Гарри. — Вы все в опасности рядом со мной. Вам нужно держаться от меня подальше. У меня нет выхода, но вам еще можно спастись.

— Не вздумай, Гарри, — подскочила Гермиона и повисла у него на шее. — Даже не говори так. Неужели ты думал, что мы оставим тебя одного? — торопливо запиналась она от волнения, глядя мне в глаза испуганным взглядом из-за спины Гарри.

— Разумеется, мы тебя не бросим, Гарри, — фыркнул я. — Не выдумывай. Мы уже изменили многое под носом у Дамблдора. Черта с два я позволю тебе героически сдохнуть и обскакать меня в популярности. Хватит с тебя — дай и другим покрасоваться.

— Вызовешь Дамблдора на дуэль и защитишь меня? — нервно хохотнул Гарри и немного развернулся, чтобы видеть меня из-за плеча Гермионы.

— Ага, щас, — откровенно улыбнулся я. — У меня кишка тонка на велике против танка переть. Пока Лорд обществу откровенно не явится, у тебя время есть. Годик перекантуемся, а потом свалим — я в Румынию порт-ключи на всех еще тогда заказал. Пусть сами воюют.

— Но, Рон, — отлепилась от Гарри Гермиона, все же держа его за руку, словно он убежит. — Это как-то не правильно…

— Гермиона, а ты почему обувь в обувном покупаешь, а не сама из коры плетешь? Палочку у мастера купила, а не саморучно выстругала? Так почему мы должны за Аврорат работать? Туча магов по домам сидит и плевать хотела и на Лорда, и на войну, а мы за всех отдуваться должны. Дамблдор, как ты правильно заметила, Грин-де Вальда победил и остановил войну в магическом мире. Теперь он Международную конфедерацию магов возглавляет. Что, нельзя помощи у них запросить, чтобы упокоить нежить? Не, мы лучше будем темнить и тянуть кота за яй… хвост и ждать, когда само рассосется. Так что, простите, ребята, но я пас. У меня на жизнь большие планы, и Лорд туда никаким боком не вписывается.

— Но ведь угроза останется, — возразил Гарри, снова усаживаясь на кровать. — Ты, конечно, прав, Рон, но я, наверное, не смогу все бросить, когда на меня столько людей надеется.

— А с чего ты решил, что, кроме как на тебя, надеяться не на кого? Разве Дамблдор — не самый могущественный волшебник в Британии, которого, по слухам, сам Лорд боится? Разве Дамблдор не герой и заслуженный победитель темных лордов? Ты еще не родился, когда он своего первого лорда прикончил. Вот пусть и оправдывает доверие.

— Ладно, давайте пока оставим эту тему, — нарочито весело перебила наш спор Гермиона. — Ты прав, Рон, закончим школу, а там посмотрим. И все же… я не могу поверить, что такой человек так просто жертвует своими людьми.

— Так он не специально, — возразил я. — У него особо выбора нет. Вернее, был, если бы он планировал сам Лорда грохнуть. А так… Когда о благе целой страны думаешь, каждая отдельная жизнь не больше песчинки кажется, чтобы о ней горевать. Хотя шаман мне тогда сказал, что Дамблдор каждого умершего помнит, сожалеет и оплакивает — несет груз вины, так сказать, в гордом одиночестве. Потому и не посвящает никого в свои планы — типа, чтобы не усугублять бремя ближних. Но нам от этого ни жарко ни хол…

— Рон! — раздался от порога громкий вопль матери, заставивший нас подпрыгнуть от неожиданности. Молли застыла в дверях, воинственно уперев руки в бока, оглядывая нас возмущенным взглядом. — Я же предупредила! Еда стынет, все уже поели, а вас все нет. Живо спускайтесь.

Высказавшись, она стремительно развернулась и стала спускаться по лестнице, ворча себе под нос. Мы переглянулись и не сговариваясь улыбнулись. Правда, улыбки вышли немного печальными. Странно, что в мире еще осталось что-то настолько банальное, как остывающий обед.

Глава 92