Рокировка по длинному пути

— …а мне тут никогда не нравилось — мрачно больно и неприветливо, даже когда леди Вальбурга жива была — разве что лоску больше… Послезавтра в «Нору» вернемся. Надеюсь, ты тоже останешься, а то Гарри и Гермиона без тебя неудобно себя чувствовать будут. Да и на «Норе» теперь чары, а на магазине — нет. Не стоит рисковать.

— Мам, а ты что, тут раньше бывала? — удивился я, нехотя вырываясь из уютного теплого плена.

— Конечно, бывала, — удивленно посмотрела мать, словно я глупость сморозил. — Каждый год с пяти лет и до школы. Леди Вальбурга тогда еще Сириуса не родила — они с мужем долго наследника ждали, вот она и приглашала племянниц к себе — все детские праздники тут проходили — дом родовой, защита на высоте.

— И ты тоже на этих праздниках была? — обалдел я, и очарование момента окончательно прошло, выдергивая меня в реальность.

— Конечно, была. Блэки, как-никак, нам дальняя родня, — насмешливо фыркнула Молли. — Я и Беллатрикс лучшими подругами были, пока в школу не поступили и на разные факультеты не попали — мы же с ней погодки, да и характером похожи — на месте не могли усидеть. Ее и Андромеду братьям моим в невесты прочили — они всего на два года нас старше были. Ну и устраивали мы тут шалости вчетвером… Андромеда —та спокойная была, всё читала, Нарцисса маленькая еще, а близнецы да мы с Беллой… как только дом по камушку не разнесли, хотя мы в Пруэтт-холле в основном время проводили.

— Ничего себе, — буркнул я, представив Молли и Беллу в качестве подруг. И что у них могло быть общего?

— Белла тогда еще не была такой, — словно прочитав мои мысли, ответила мама и задумчиво помешала ложечкой в чашке несуществующий сахар. — Она была любознательным и живым ребенком… Это злая судьба ее сгубила. У них до последнего курса с Гидеоном любовь была, он даже когда Хогвартс закончил, всё по выходным в Хогсмид к Белле на свидания бегал. Все три года… А потом вся эта заварушка с Лордом началась. Я, опять же… Меня за Альфарда, дядю Сириуса, сговорили, еще в детстве, а я позже не захотела за него идти и от помолвки отказалась. Он меня лет на двадцать старше был, взрослый посторонний мужчина, почти старик в моих глазах, что мне там, семнадцать только исполнилось. А тут Артур — родной и любимый. И родители нам навстречу пошли, хоть Блэки не особо довольны были, но у них еще близнецы оставались. Потом все словно с горы покатилось — братья Артура женились на неподходящих девушках, его отец отказался их от рода отлучить, а мой — запретить мне замуж за Артура выходить. Блэки надавили на Цедреллу, но она мужа поддержала, вот они и отказались с предателями крови родниться, близнецам отказали, а Беллу за Лестрейнджа отдали, он давно на нее облизывался. А дальше все только хуже стало…

Мать замерла с отсутствующим видом, но потом встрепенулась.

— Что же это я за временем не слежу — поздно-то как… Беги, сынок, а то не выспишься — женским разговорам конца не бывает.

— Мам… — растерянно пробормотал я, не зная, что сказать, как утешить. — Не переживай особо… всё будет хорошо. На этот раз всё по-другому. Ничего не случится — мы прорвемся — я тебе обещаю.

— Теперь я в этом уверена, Рон, — подняла непривычно спокойный и серьезный взгляд мать и на миг исступленно прижалась губами к моей ладони. Тут же легко оттолкнула, резко обернулась и стала деловито звенеть чашками. — Иди, отдыхай.

У порога я на миг оглянулся и увидел ее ссутуленные плечи и склоненную голову, но, словно почувствовав мой взгляд, она выпрямилась и продолжила что-то бессмысленно передвигать на столе.

Медленно поднимаясь по темной лестнице, остро осознавал и проклинал свое бессилие. Несмотря на обещания матери, я знал, что не в силах забрать ее тревогу и уберечь кого-либо. И она тоже это знала… Чувствовал, что ненавижу Волдеморта и Дамблдора, и больше всего хочу, чтобы они исчезли с лица земли — да гори они на пару в одном пламени.

Подробностей операции мы так и не узнали, только то, что смогли подслушать удлинителем, пока Моуди не пришел. Знали только, что решили воспользоваться каскадной аппарацией. Моуди под обороткой изображал Гарри, а трое его страховали. Двое Пожирателей были сильно ранены, Кингсли и его парни, тоже под обороткой — ранены, один — пострадал от темного проклятья. По коридору воняло гнилой плотью, а кожа отслаивалась мокнущими клочьями. Его ввели в стазис, чтобы замедлить процесс и избавить от боли. На следующий день, к вечеру, на полчаса на Гриммо заскочил Снейп — бледный, с черными кругами под глазами. Заперся наедине с раненым, чего-то там похимичил, и парень пришел в себя. Но мы не видели, как он выздоравливает — отбыли в «Нору».

Не знаю, как Молли уговорила Дамблдора. Но Кричер без разговоров перенес нас прямо к дому, правда, грубо бросив с небольшой высоты на лужайку. Сверху посыпались вещи. Гарри почему-то это ужасно развеселило, и он постоянно похрюкивал от смеха, собирая свои вещи по газону, бросая на недовольную и раздраженную Гермиону проказливые взгляды, пока она ползала рядом, собирая свои разбросанные вещи.