Рокировка по длинному пути

— Да, никто не просил. Но неужели ты думаешь, Альбус, что я смогу остаться в стороне, когда над всем магическим миром нависла такая беда? Что не захочу помочь ради будущего? Но эта наша битва, и дети не должны на ней воевать, иначе ради чего тогда мы воюем? Спасти чужих детей и глупо угробить своих? Я только вчера поняла, что, изображая Гарри, они не смогут даже защищаться — станут легкой добычей для Пожирателей. Неужели нельзя было придумать другой план? Я думала, ты поручишь им посильную работу в Ордене, а ты послал их на передовую, и теперь сидишь тут с надменным видом и укоряешь меня. Кто из вас знает, каково это — носить в себе жизнь девять месяцев, рожать в муках, потом растить столько лет, заботиться? Вы все — одиночки, и заботились всегда только о себе. Никто из вас не защитил тех, кого должен был защитить, кто нуждался в вашей помощи и не дождался ее, — обвела она тяжелым взглядом присутствующих, задержавши прямой обличающий взгляд на каждом лице. — И не смейте требовать от меня того же. Я за своё любого порву, не будь я Уизли-Пруэтт! Не стоит забывать об этом, когда вы согласовываете свои планы. А если вам не требуется наша помощь… Значит, мы с Артуром выйдем из Ордена… Рон, — внезапно развернулась она ко мне, — пошли.

Мама стремительно ломанулась к выходу, по дороге подхватив обалдевшего меня под руку и выталкивая за дверь.

— Иди, сынок, твои друзья наверняка волнуются за тебя. И напомни им, что через час будет обед, — нервно тарахтела мать, пока мы шли до лестницы. Там она замолчала и притянула меня к себе, расцеловав в обе щеки. — Я люблю тебя, сынок, помни это, — со слезой добавила она и, развернувшись, направилась в сторону кухни, а вконец дезориентированный я стал медленно подниматься по лестнице.

Глава 91

Если я надеялся, что разборки на сегодня закончились, то сильно ошибался.

Стоило мне зайти в комнату, как меня встретила пара настороженных и смущенных взглядов. По тому, как эти двое при моем появлении быстро отстранились друг от друга, понял, что объяснений не миновать. Мне, после сегодняшнего, хотелось этого в последнюю очередь, но кому тут есть дело до моих желаний.

— Ну, как там, Рон, что они решили? — сразу вскинулся Гарри и засыпал меня вопросами: — Кто еще присутствовал, кроме Дамблдора?

— Да, что они тебе сказали? — все же не смогла сдержать любопытства Гермиона и торопливо отодвинулась, когда я устало плюхнулся на свою кровать.

— Были Моуди, Кингсли и Снейп, Дамблдор, конечно, тоже, — ответил, раздраженно пройдясь ладонью по волосам. — Что решили?.. А фестрал его знает. Думаешь, они снизойдут до школяра? Так, попеняли за выступление и срыв плана, и, скорее всего, теперь не примут в Орден. Ну так — напугали ежа голой жопой, я и не расстроился вовсе.

Друзья многозначительно переглянулись, а ожидаемая подозрительность в их взглядах меня позабавила.

— Эм… Рон, и что, ты совсем не переживаешь по этому поводу? — тщательно подбирая слова, спросил Гарри. — Разве ты не хочешь быть полезен? Не хочешь присоединиться к Ордену, чтобы сражаться со всеми?

— Полезен? Сражаться? — скептически фыркнул я. — Ты серьезно, Гарри? Мы еще школу не закончили, и я ни разу не боевик, если что. Думаешь, легко, вот так, запросто, убить человека? А переть против темных магов с Экспеллиармусом в надежде, что они для тебя Аваду пожалеют…

— Значит, раз так, то ты решил и вовсе ничего не предпринимать, а переждать в безопасном месте, пока все остальные воюют, спасая чужие жизни? — презрительно обронила Гермиона. Впрочем, это было ожидаемо. Гермиона умная, надежная и правильная девушка, но у нее сильно развита шишка почитания. Да еще эти гриффиндорская однобокость и правдолюбие, помноженные на юношеский максимализм, когда — если не с нами, то против, если не белое, то обязательно черное, и не иначе. Этим она частенько напоминает Маккошку, обожавшую Дамблдора и смотревшую ему в рот.