Роковая головоломка

Уже через минуту Надежда была на улице.

На полпути к Приморскому проспекту она встретила невысокого, неприметного, скромно одетого худощавого человека. Единственное, что отличало его от остальных прохожих, – смуглое лицо и узкие загадочные глаза, чем-то напоминающие лица статуй в буддийском храме.

Какое-то неясное чувство подтолкнуло Надежду, и она шагнула навстречу незнакомцу.

– Вы случайно не Данзан Баре… Барейт… Байреддинович? – спросила она, с трудом выговорив непривычное имя.

– Да, это я.

– Как удачно, что я вас встретила! По графику вы должны быть здесь только завтра.

– А чем я могу вам помочь?

– Уборщик храма сказал, что вы владеете санскритом и тибетским языком, а я как раз искала человека, который мог бы перевести одно старое письмо, которое попало в мои руки.

– Это письмо написано азбукой деванагари?

– Да, судя по всему.

– Ну что ж, не будем же мы разговаривать на улице… пойдемте в храм, в мою комнату.

Они вошли через ту же неприметную дверь, пересекли большой зал и вошли в небольшую, красиво обставленную комнату.

Здесь была темного дерева старинная мебель восточной работы, богато украшенная резьбой и потускневшей от времени позолотой. На низком резном столе стояла небольшая статуя Будды, на стенах висели шелковые свитки с рисунками и керамические маски свирепых демонов. Часть комнаты была отгорожена шелковой ширмой, расписанной драконами.

Хозяин придвинул Надежде деревянное кресло с резной спинкой и вежливо спросил:

– Не хотите ли чаю?

Надежда заколебалась:

– Мне неловко вас утруждать…

– Никакого труда. Я все равно буду себе заваривать. Кстати, не советую отказываться – уверяю вас, такого чая, как у меня, вы больше нигде не попробуете.

– Что ж, если так – давайте…

Священник ушел за ширму, откуда донеслось негромкое бряканье и звон посуды.

Через две или три минуты он появился с подносом в руках, на котором стояли две дымящиеся чашки из темной керамики.

Самое удивительное, что за эти считаные минуты священник удивительным образом изменился. Вместо недорогого темного костюма на нем была тога шафранового цвета, тяжелыми складками спадавшая почти до пола. Одна рука была обнажена. В этом облачении священник приобрел удивительно внушительный, даже величественный вид и был похож на античного жреца, служителя древней религии.

Он поставил поднос на стол, протянул Надежде одну из чашек и сел в кресло напротив.

Надежда пригубила чай. Собственно, это был не обычный чай, а удивительно ароматный, душистый травяной отвар. От первого же глотка по всему телу Надежды разлилось тепло, взгляд прояснился, все звуки стали отчетливее и громче, а краски – ярче.

– Ну и чай! – с восхищением и удивлением проговорила Надежда Николаевна. – Вы ничего запретного в него не подмешали?

– Только тибетские травы. Но я вам говорил, такого чая вы больше нигде не попробуете!

– Он наверняка целебный?

– Да, укрепляет сердце, очищает мысли, открывает энергетические каналы.

Надежда допила чай и поставила чашку на стол.

– Ну а теперь покажите то письмо, о котором вы говорили.

Надежда достала из сумочки пожелтевшую записку и положила ее перед священником. Тот внимательно осмотрел ее и только после этого начал читать – сначала про себя, беззвучно шевеля губами, при этом брови его удивленно поднимались все выше и выше. Дочитав до середины, священник взглянул на Надежду и спросил:

– Откуда у вас это?

– Ну вот, снова вопросы… Я надеялась, что вы сначала прочтете…

– Да, конечно, извините.

И священник начал читать монотонным негромким голосом:

– Милостивый господин, должен с прискорбием сообщить вам, что все пошло не по плану. После полуночи сторож, как и обещал, впустил нас в дацан, но, когда узнал, что мы хотим забрать «Царство света», воспротивился нашим намерениям. Я предложил ему еще денег из выделенных вами средств, но этот человек неожиданно заупрямился, грозил поднять шум, и тогда мой спутник его убил. Я был против, поскольку кровь невинного человека осквернила наши помыслы, но другого выхода у нас не осталось. Избавившись от помехи, мы нашли шкатулку с «Царством света» и вынесли ее из дацана…

– Что такое дацан? – перебила Надежда священника.

Тот поднял глаза на Надежду, и по его взгляду она поняла: он недоволен тем, что его прервали, тем не менее не проявил недовольства, а проговорил с истинно буддийской невозмутимостью:

– Дацан – это буддийский монастырь, и тот храм, в котором мы с вами сейчас находимся, – тоже дацан. Он основан в начале двадцатого века как молитвенный дом для немногочисленных буддистов, проживавших в Петербурге, – в основном бурят и калмыков, и чудом сумел сохраниться, несмотря на все ужасы минувшего века.

– Понятно. Извините, что прервала вас.

– Ничего.

Священник продолжил: