Роковая тайна сестер Бронте

Зажегся свет, снова ослепивший сестер своей непомерной резкостью.

Публика не трогалась с мест, так как королевская семья, по-видимому, предпочла остаться во время антракта в своей ложе. Шарлотта, несколько привыкшая к яркому освещению, устремила взор на королеву. Виктория торжественно восседала на своем внушительном временном троне. Она едва заметно повернула голову в сторону соседней ложи, располагавшейся по левому боку от королевской, и послала в ту сторону легкий кивок.

Шарлотта с неподдельным интересом перевела взор на тех счастливцев, что удостоились величайшей почести — кивка королевы. И вновь она была ослеплена — на этот раз не ярким светом газовой люстры, а тем небесным сиянием, какое исходило изложи «счастливцев». Там, в самом центре, в обитом малиновым бархатом кресле, сидела женщина, прекрасная, как божий день. Она-то и излучала вокруг себя то самое дивное сияние, что ослепило смиренную пасторскую дочь. Женщина, сидевшая в ложе, была похожа на царственную зарю, всходившую огненным пурпуром на горизонте и затмевавшую своим несравненным величием все вокруг. Шарлотта приставила к глазам лорнет, позаимствованный у миссис Смит, чтобы лучше разглядеть блистательную незнакомку.

Это была элегантная дама лет тридцати семи, и излучаемое ею сияние было, по большей части, сиянием роскоши. На ней было платье из китайского шелка, затканного золотом. Шею ее украшало восхитительное колье из золота и алмазов, на пальцах блестели алмазные перстни. Прекрасные волосы цвета воронова крыла были завиты изящными локонами и слегка закреплены на макушке, согласно последней моде; они отливали блеском не хуже, чем каждая деталь ее пышного туалета, ничуть не уступавшего своим великолепием лучшим нарядам самой королевы. Шарлотта была совершенно в этом убеждена, ибо сейчас прелестное, но непретенциозное облачение Ее величества казалось лишь блеклой тенью в сравнении с ослепительным одеянием этой блестящей светской дамы.

Помимо всего прочего, прекрасная незнакомка была наделена подлинным величием. Весь ее облик излучал одухотворенное благородство. То же можно было сказать и о ее манерах. Она обворожительно улыбнулась сидящему подле нее статному белокурому мужчине, глядевшему на нее в немом восхищении в продолжение всего антракта. Вероятно, то был ее супруг.

— Вы знаете, чья это ложа, мистер Смит? — спросила Шарлотта, опустив лорнет.

— Которая? Та, что по левую сторону от ложи королевы?

Шарлотта утвердительно кивнула.

— Это ложа герцога Хитернлина[70], — ответил Джордж Смит.

— Герцога? — изумленно повторила Шарлотта, — Стало быть, тот белокурый джентльмен, что сидит в ней, — герцог?

— Несомненно.

— А эта блистательная дама…

— Леди Хитернлин, его супруга.

Шарлотта снова поднесла к глазам лорнет и взглянула на герцогскую чету. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что леди Хитернлин также вооружилась лорнетом и нацелила свой пристальный взор прямо на нее — Шарлотту Бронте.

Шарлотта вздрогнула и поспешно опустила лорнет.

Тем временем свет ослепительной газовой люстры снова резко померк, и по залу вновь разлились дивные звуки божественной музыки Россини…

…После того, как заключительный аккорд растворился в недрах торжественной тишины, вспыхнул ослепительный свет газовой люстры, а актеры под оглушительные аплодисменты почтеннейшей публики резво высыпали на авансцену и вскоре скрылись за занавесом, королевская семья покинула ложу в сопровождении своей свиты. Вся честная толпа, полнившая роскошное помещение зала, с гулом полилась к многочисленным выходам.

Мистер Уильямс и мистер Смит деликатно оставили дам освежиться и привести в порядок свои туалеты и, условившись встретиться при выходе из театра, спустились в нижнюю залу. Пасторские дочери вместе с матерью и сестрами мистера Смита направились в уборную.

Когда они уже подходили к широкой мраморной лестнице, ведущей в нижнюю залу, их неожиданно настигла герцогская чета.

Герцог Хитернлин любезно поздоровался с миссис Смит и ее прелестными дочерьми. Шарлотта и Энн были весьма удивлены этому обстоятельству: они никак не предполагали, что семейство Смитов настолько близко знакомо с герцогом. Но уже совершенным сюрпризом стало для них то, что его светлость выразил желание быть представленным «милейшим спутницам миссис и мисс Смит» (так он назвал пасторских дочерей). Когда же сие знаменательное знакомство состоялось, сэр Хитернлин сообщил, что его возлюбленная супруга имеет намерение поговорить с сестрами Браун. Он учтиво отвел в сторону обеих барышень Смит и их почтенную матушку. Скромные пасторские дочери остались наедине с блистательной дамой.

Леди Хитернлин с любопытством разглядывала сестер, не смевших оторвать от мраморного пола стыдливых взоров. Когда Шарлотта все же осмелилась на нее взглянуть, то обнаружила, что сверкающая леди вглядывается в ее лицо самым пристальным образом. Живые зеленовато-карие глаза внимательно изучали каждую черту в облике Шарлотты Бронте; Шарлотта почему-то стала бояться этих глаз, бесспорно, умных и проницательных.