Роковая тайна сестер Бронте

Отец Шарлотты красочно и детально рассказывал дочерям и сыну о своем прадедушке, который в одной из своих поездок в Ливерпуль по торговым делам подобрал незнакомого чернокожего мальчика и привез его в свой дом. Найденыш, которого за нетрадиционный цвет кожи и своеобразный выговор с азиатским акцентом нарекли Вельшем, быстро втерся в доверие своего благодетеля и впоследствии разорил всю семью. Более того, этот чернокожий негодяй обманным путем женился на одной из добродетельных дочерей прадедушки достопочтенного Патрика Бронте и отнял у брата своей жены маленького сына Гуга, которого держал в нищете и воспитывал с помощью своих могучих кулаков. Этот несчастный ребенок, незаконно захваченный Вельшем, был не кто иной, как сам Гуг Бронте — многоуважаемый дедушка Шарлотты.

Однако саму Шарлотту волновала сейчас отнюдь не эта душещипательная история ее славных предков, а те невероятные преобразования, которым эти события из реальной жизни подверглись в романе покойной сестры Шарлотты Эмили Джейн «Грозовой Перевал». Вернее — поистине сверхъестественное единение трагической судьбы героев этого романа и жизни несчастной герцогини.

Здесь поражало буквально все: от необъяснимого совпадения имен героев, порожденных буйным, не ведавшим преград воображением Эмили, и существующих в действительности живых людей — родных и близких таинственной леди Хитернлин — до уникальной, возвышающейся над человеческой природой вселенской Любви, представляющей собою странный мистический союз мужчины и женщины. Просто удивительно, что подобная Любовь существовала не только на страницах осененной буйными порывами мрачного Вдохновения книги Эмили, но и гнездилась в страстном, мятежном сознании реальной, живой Кэтрин.

— Что с тобой, дорогая? — спросила миледи, заметив, что пасторская дочь погрузилась в состояние задумчивой отрешенности.

— Ничего, — откликнулась Шарлотта, голос которой I словно бы прорвался из небытия. — Прошу тебя, Кэти: продолжай.

— Мой отец нашел Клиффа возле своего прихода. Мальчик стоял на паперти и просил подаяния. Отец сжалился над несчастным сиротой, отвел его в наш дом и стал воспитывать его, как собственного сына. Когда я вернулась из Коуэн-Бриджа и увидела Клиффа, со мной случилось нечто невообразимое. Это было, как мгновенная ослепительная вспышка молнии, как удар грома среди ясного неба! Я поняла, что этот грубый, неотесанный мальчуган мне совершенно необходим. Он был нужен мне, как глоток живительного чистого воздуха, как вереск, буйные заросли которого обступают со всех сторон дикие лидские пустоши! Ты веришь, милая Шарлотта, что разумное человеческое существо способно испытывать подобные ощущения?

— Охотно верю, — ответила пасторская дочь, печально улыбнувшись своим потаенным мыслям.

— Я сразу поняла, что Клифф чувствует то же самое по отношению ко мне, — убежденно продолжала миледи, — Право, не знаю, как можно объяснить подобные явления, дорогая. Когда нас с Клиффом представляли друг другу, его лицо хранило спокойное выражение с присущим ему оттенком вечной мрачности. Да и сам облик этого странного мальчугана не выдавал ни малейших признаков волнения. Но я вдруг ощутила всем своим существом, что в эти волшебные мгновения наши с Клиффом души сливаются воедино. Это было удивительное ощущение. Его нельзя назвать ни печальным, ни отрадным. Я словно бы рождалась заново, и в своем новом качестве я была уже неотделима от Клиффа. Мы стали единым целым, и эта связь не расторжима вовеки!

— Что же было дальше, милая Кэти?

Этот вопрос Шарлотта задала скорее интуитивно, нежели сознательно: она и так уже догадывалась о том, как развивались отношения Клиффа и Кэтрин после их первой встречи. Для этого достаточно было просто прочесть «Грозовой Перевал».

— Сначала все шло замечательно. Отец мой относился к Клиффу как к родному сыну. Он позволял нам гулять вместе по вересковым пустошам. И мы с удовольствием пользовались его разрешением, совершая пешие и конные прогулки по бескрайним просторам нашего славного Лидса. В ту пору мы с Клиффом были неразлучны, и это была самая счастливая пора моей жизни.

Но вскоре после смерти отца все изменилось. Линдлей тут же стал охотиться за пэрским титулом, который у него отняли. Кроме того, как ты уже знаешь, дорогая Шарлотта, этот негодяй вознамерился вернуть утраченное денежное состояние и положение в обществе за мой счет. Он заставил меня выйти замуж за Эдгара, к которому я питала тогда лишь дружеские чувства и низменную плотскую страсть, но который никогда не смог бы стать для меня тем, чем был для меня Клифф.

После замужества мне пришлось навсегда переехать в Лондон и поселиться в этом ненавистном Хитернлин-Холле. Мой любезный братец купил себе особняк и тоже обосновался в столице. А Клиффа он оставил в Лидсе под надзором своих людей. Линдлей обошелся с Клиффом просто по-свински. Он поселил несчастного на конюшне и поручил ему самую черную, самую неблагодарную работу, какую только можно себе вообразить.