Роковой подарок

И повела писательницу прочь от монастырских ворот, где толпились люди.

– Манечка, я счастлива тебя видеть.

– Я вас тоже, Анна Иосифовна, только это как-то… неожиданно.

Маня была значительно выше и крупнее Анны Иосифовны, косилась на неё и переступала ногами осторожно, как лошадь в конюшне на лесопилке, боялась задавить.

– Я сейчас как раз осматриваю достопримечательности, но вечером жду тебя на ужин. – Анна Иосифовна посмотрела ей в лицо, и Маня поняла, что отвертеться не удастся.

Всё будет по полной программе – ужин и выволочка.

Видимо, Анна за тем и приехала, чтобы устроить ей хорошую выволочку. Роман давно пора сдать, все сроки горят, а писательница отлынивает и тянет резину.

Она несобранная, плохо организованная!..

– Анна Иосифовна, – проблеяла несобранная писательница жалобно. – Давайте вы прямо сейчас меня отругаете, а вечером не станете, пожалуйста! Я с ума до вечера сойду.

– Ты пишешь книгу? – спросила Анна таким тоном, что Маня моментально уменьшилась в росте. – Сколько уже написано?…

– Анна Иосифовна, я вам всё объясню!

– Вот и хорошо. Поговорим за ужином. Я живу в гостинице «Палас Роял». Почему-то гостиницы в провинции всегда именуются «Паласами» и «Роялями»! Я предпочла бы название «Купеческая» или «Мещанская», как-нибудь так. К семи часам.

– Анна Иосифовна…

– Ты же куда-то спешила.

– Да, мне нужно… по делам.

– Гена тебя отвезёт по всем твоим делам.

– Гена тоже здесь?!

– Ну, конечно. Я уже не в том возрасте, чтобы бегать по городу как… ты, Манечка.

…Если её повезёт Гена, Анна моментально узнает, что дела у неё не где-нибудь, а в следственном комитете! Этого никак нельзя допустить.

– Спасибо, Анна Иосифовна, тут совсем рядом, я уже почти пришла!.. Мне во-он туда! – И Маня неопределенно махнула рукой. – Не нужно Гены!

Анна всё поняла: девочка не хочет, чтобы водитель узнал, куда она направляется.

Ну что же.

– Тогда до вечера, Манечка. Я буду тебя ждать.

И Анна её отпустила.

Маня поклялась, что будет, и помчалась. Собственно, она понятия не имела, где ей теперь искать следователя Раневского и этот самый следственный комитет. Она и была-то всего раз, приехала на такси!

…Вот ужас. Должно быть, дела у писательницы Покровской совсем плохи, если уж сама Анна Иосифовна отправилась в другой город – путь совсем не близкий! – чтобы встретиться с ней.

От страха перед предстоящим разговором у Мани внутри всё как будто корчилось.

Алекс не одобрял её страхов и не верил в них.

«Ты взрослый человек, – говорил он с раздражением. – Ты должна сама отвечать за себя. Почему ты позволяешь всем подряд тобой управлять? Поучать? Заставлять?»

Маня отвечала, что не всем подряд, а только близким и тем, кто на самом деле что-то понимает в жизни в отличие от неё, Мани.

«Если ты ничего не понимаешь в жизни, отправляйся набираться опыта, – сердился Алекс. – Поезжай по городам, встречайся с людьми, слушай внимательно, что они говорят, смотри во все глаза, что они делают! Или ты не сможешь писать!»

Маня, которая ездила намного больше него и с людьми встречалась регулярно – он ненавидел встречи и всегда отказывался от них, – полностью с ним соглашалась. Она должна узнать жизнь настоящую, а не книжную, только тогда она станет полноценным писателем!

Но пока ещё не стала и до ужаса боится грозного издателя, лукавых интервьюеров, выступлений в больших аудиториях.

Забежав за какой-то угол, Маня достала телефон и посмотрела в навигатор.

Оказалось, что ей нужно совсем в другую сторону, как раз к библиотеке, и ещё дальше.

В кабинет Раневского Маня ввалилась вся красная, потная и первым делом попросила попить.

– Тренируюсь, – сказала она, когда следователь налил ей воды из графина. Мане показалось, что вода предназначена была для дохлого цветка, пылившегося на подоконнике. – На будущий год полумарафон побегу.

И залпом выпила.

До чего вкусной была вода в ведре на лесопилке! И до чего эта оказалась… скучной. Просто какая-то бесцветная жидкость из графина.

Следователь со своего места наблюдал за ней.

…Так и есть. Ненормальная.

Ну, то есть довольно симпатичная, конечно. Только слишком высокая, как солдат роты почётного караула. Очки, волосы короткие – сразу видно, из столицы. И одета по-столичному, с придурью – джинсы с дырками и цветными заплатами, белая рубаха с какими-то хвостами, завязанными так и сяк, – и при портфеле вместо дамской сумочки.

– Мария Алексеевна, я вас вызвал, чтобы записать ваши показания. Вы должны под протокол ответить на мои вопросы.

– Легко. – Писательница кивнула. – Слушайте, Дмитрий Львович, вы установили, где сейчас находится Павел Кондратьев?… Вы его искали?

– Искали, не нашли.

– А как вы его искали? В общежитие съездили?

Раневский рассердился.

– Мария Алексеевна, отвечайте на мои вопросы, своих не задавайте. У меня времени нет с вами возиться!

– Вы разве со мной возитесь? – заинтересовалась Поливанова. – Мне он очень нужен, Кондратьев. Я должна передать ему привет от профессора Шапиро.

– Мария Алексеевна!

В очередной раз отвечая на одни и те же вопросы, Маня думала, как бы ей привлечь следователя к расследованию! Он мог бы оказаться полезен.